Анонсы

 

 
 ПОЖЕРТВОВАТЬ

 

• На ведение миссионерской деятельности... Подробнее…

 

 
 ПОЛЕЗНЫЕ РЕСУРСЫ

  

stsl.ru


Газета "Маковец"  >>

predanie.ru

 

Ответы на вопросы студентов МДА архимандрита Тихона (Шевкунова) на презентации книги «Несвятые святые»

Архимандрит Тихон (Шевкунов)

наместник Сретенского монастыря

Презентация книги «Несвятые святые».

Ответы на вопросы студентов Московской Духовной Академии

Ответы на вопросы студентов МДА архимандрита Тихона (Шевкунова) на презентации книги «Несвятые святые»Дорогие отцы, братья и сестры, дорогие друзья! Для меня очень радостно сегодня быть здесь, в стенах Московской Духовной Академии, ответить на ваши вопросы.

Насколько я знаю, первой темой предлагалась тема «Книга "Несвятые святые"». Позвольте сначала поблагодарить за внимание к ней! Книга писалась довольно долго. В основном, это те истории, которые я, так или иначе, рассказывал своим студентам, братии, на проповедях. Потому что вы сами знаете, насколько интересней проповедь, когда она снабжена какой-то живой историей, и в первую очередь – историей, взятой из жизни, правдивой.

Книга писалась, если считать формально, где-то два года – довольно долго. Времени у современных наместников и ректоров даже наших маленьких учебных заведений нет, поэтому она писалась в основном либо в машине, либо в самолете, либо в командировке, либо в больнице. Ну, и еще у меня большая помощь: это наши бесконечные заседания, которые у нас просто каждую неделю проходят. Мы все члены многочисленных комиссий, нас всех вызывают на многочисленные заседания, собеседования. И я смотрю: многие из моих собратьев уже приспособились, открывают компьютеры, делают серьезное лицо и углубляются, так сказать, в свою какую-то работу. Но в основном, конечно, книга писалась в поездках, на коленках на компьютере, в автомобиле или самолете.

Я писал небольшие книги, сценарии, но никогда не писал большую книгу. И понял, насколько это сложно! Потому что эта книга редактировалась не меньше 10 раз. Мне очень приятно, когда в рецензиях иногда говорят о более или менее удавшейся стилистике этой книги. Но это очень большой и серьезный труд. Не менее 10 раз пришлось по тексту полностью пройтись.

Книга выдерживает вот уже четвертое издание: в сентябре было первое. И сейчас совокупный тираж – около 700 тысяч экземпляров. Для сегодняшнего дня это, в общем-то, немало. Ее переводят на пять языков. Сейчас уже вышло украинское издание.

В этой книге для меня задачей было рассказать о том мире, в котором мы все с вами живем, и о котором очень-очень мало знают люди внешние. Да и мы с вами зачастую хотим попасть снова и снова в этот мир, выпадая из него постоянно. А сконцентрировав истории этого мира, философию, мировоззрение этого мира, мы хотя бы на какое-то время в нем задерживаемся, в мире нашей Церкви.

Вообще, это очень важно для человека пишущего и говорящего, в проповеди ли, в статье ли, в книге ли создать не просто ощущение, а реальность того мира, в который ты хочешь взять за руку и ввести человека. Это 70 процентов всего успеха.

Кстати, (совершенно из другой оперы) – книга Роулинз. Она создала мир, пусть фантастический, и вводит туда людей. Я пролистал две три ее книжки, ну, одну прочитал подробно, остальные, в общем-то, пролистал за неимением времени и вижу, что там практически все одно и то же, те же самые герои, те же самые практически ситуации. Почему это так держит людей? Создан мир, особый мир!

Но это мир фантастический, а мир Церкви – совершенно реальный. И весь ужас в том, что мы зачастую из него выпадаем, даже будучи членами Церкви, даже когда мы носим рясы, кресты, панагии, саны и прочее, прочее.

«Вспомни о твоей первой любви», – говорится в Апокалипсисе (ср.: Откр. 2, 4-5). Может быть, и это была внутри у меня одна из сформулированных задач в написании этой книжки.

Мне действительно, как сказано в предисловии, не было нужды ничего придумывать, все эти истории действительно происходили в жизни, многие их участники живы и поныне: иные почили, но большая часть живут. И мне очень важна была и их реакция. Отца Иоанна (Крестьянкина), к сожалению, нет сейчас с нами, но первую запись о нем я, собственно говоря, сделал по его благословению. Потому что как-то раз вышло в одном издательстве книга об отце Николае Гурьянове, к тому времени покойном уже, где написал о том, что он и котиков воскрешал, и что он епископ, и все, что угодно – полная несуразица.

И тогда отец Иоанн позвонил и сказал: «Слушай, я знаю: я умру, и вы все равно начнете обо мне писать. И такое понапишите, что неизвестно! Вы сейчас пришлите мне, чтобы я посмотрел за год или за два до смерти, я хоть подредактирую, чтобы вы меня не позорили всякими котиками и прочим, после моей смерти». Первая часть, собственно, об отце Иоанне была написана, он просмотрел, не стал возражать, и с этого-то момента я и начал понемножку-понемножку записывать.

Для кого как, но для меня очень важно было еще и проговорить ее вслух перед какой-нибудь аудиторией: будь-то наша братия Сретенского монастыря, либо студенческая аудитория, либо, конечно же, в проповедях в Сретенском.

Я с вами этим делюсь, потому что рано или поздно многим священникам становится необходимым написать. Рано или поздно, но придется писать. И этому надо учить. И мы в Сретенской семинарии как-то стараемся, чтобы ребятишки наши побольше писали. В том числе, и творческие работы. Сейчас мы ввели курс Издательского дела для желающих студентов как факультатив. И, может быть, на будущий год – на все сил не хватает! – может быть, введем какой-то класс Художественного творчества или Журналистики. Я не люблю этого слова, но смысл именно такой: научить писать очерки, научить владеть художественным словом. Это, мне кажется, очень и очень важно.

Ну вот, собственно говоря, о том, как писалась эта книжка я двух словах и рассказал. Если есть вопросы – давайте. Мне будет легче, если я буду знать, что собственно вас интересует.

[…]

- Что конкретно можно посоветовать "бесноватым" людям и их родственникам и что делать, кроме молитв?

Мы все понимаем, что вопрос этот действительно сложный. Есть настоящее беснование, и есть психические болезни, и есть желание привлечь к себе внимание, и есть просто актерство, какое-то внутреннее актерство, в результате которого человек самоутверждается.

Священнику, пусть не сразу, не мгновенно, но надо определить, а что это такое? Самоутверждается человек просто не от большого ума, или это психическая болезнь, или он просто действительно мечтает хоть чем-то привлечь к себе внимание, или это действительно беснование.

Определить это сложно, и рецептов никаких нет. Постепенно-постепенно вы это сами поймете. Я вот вспоминаю: в Псково-Печерском монастыре был такой игумен Варнава, огромный такой, с черной гривой, мужичина! Он четко определял, сразу! Шел с палкой мимо огромного количества бесноватых, которые приезжали к отцу Адриану. Потом вдруг как ею замахнется: «Как я вас сейчас всех!» И половина сразу переставала кукарекать, прыгать, там, и прочее, прочее. И он всегда отцу Адриану говорил: «Вот видишь! Я лучше тебя их отчитываю!»

С другой стороны, беснования действительно есть, и я лично их видел своими глазами!

Поэтому надо всегда иметь в виду: очень часто это просто некое патологическое актерство. Отводить таких надо к более опытным отцам и не клевать на их удочку, успокаивать. Очень важно, чтобы в сфере общения священника был бы врач-психиатр православный – найдите себе таких знакомых или друзей. Но каждый конкретный случай надо рассматривать отдельно.

Еще очень важно помнить, что, порой, для нашего погубления никакие бесы не нужны. Наши злые навыки хуже бесов, как говорили святые отцы. Мы сами продуцируем беса в самом себе, держимся за него зубами и руками, не можем его оставить, и он набирает силу легиона.

Отец Иоанн предлагал людям, у которых есть действительно подозрение на влияние на них неких духовных страшных сущностей, исповедаться за всю жизнь, подготовиться, конечно, к этому, собороваться, причаститься и начинать духовную христианскую жизнь. Как правило, этого всегда было более чем достаточно.

[…]

- Сейчас в СМИ закрепился образ священника, делающего деньги на своей пастве. Можно ли оставаться честным пастырем в современном мире?

- То, что в СМИ создается образ жадного священника, то, как говорила матушка Фрося: «Плевать!», и я с ней солидарен, а то, что в нашем сословии действительно есть такие примеры, то нам надо в своем сердце перед Богом просто обещать, что ничего подобного не будет!

Вообще, деньги – не главное. Но важнейшее из второстепенных. Я вспоминаю, что когда мне дали послушание быть настоятелем подворья Псково-Печерского монастыря, это был 1993 год, отец Иоанн (Крестьянкин) спросил у меня: «А у тебя кубышка есть?» Я говорю: «Какая кубышка?» Он говорит: «Ну, деньги есть?» – «Нету». – «Очень плохо». Надо самому зарабатывать деньги и быть независимым.

Есть два пути, я не говорю, что «только это»! Но в чем сила этого пути? Отец Иоанн меня по нему четко совершенно направлял: «Как ты можешь заработать деньги? Вот сейчас ты будешь строить, одно-другое-третье…» Я говорю: «Ну, как, я могу издавать книжки: я когда-то этому учился, я этим занимался у митрополита Петра». Он говорит: «Вот давай, издавай!»

И первое, что я сделал, когда пришел на разоренное место в бывшем Сретенском монастыре – у нас была одна маленькая комнатка, больше ничего! – я начал издавать книги. Я взял кредит в банке: договорился с банкиром, взял небольшой для него кредит и издал одно издание. Это издание мы продали, на эти деньги издали еще четыре издания, и так началось издательство Сретенского монастыря. И мы на нем зарабатываем реальные деньги.

На этом издательстве мы содержим монастырь, семинарию, Детский дом на 100 человек, два интернет сайта Pravoslavie.ru и Days.ru, и еще массу наших проектов.

Плюс – еще как-то зарабатываем. Но это, для меня, в том служении, на которое я был поставлен, было необходимо. Есть разные пути. Есть семинарии, в которые идут субсидии от центрального церковного бюджета, в какие-то – не идут.

В Николо-Угрешской даже какие-то магазины выстроили: я к этому не призываю! Но! Финансовая независимость должна быть! Как? – это вопрос той ситуации, в которую поставлен человек, и нашей совести.

Спонсоры, точнее «благотворители», как их правильнее называть – это последнее дело. Надо думать самому. Жизнь всему научит, главное – не изменять своим принципам, своим правилам. Господь не любит боязливых.

[…]

- Какая специфика ученого монашества в современном мире?

- Никогда я не был ученым монахом, и не очень это понимаю. Но примерно понимаю для себя, как это ученое монашество растить. Вот у нас сейчас, надеюсь, будет магистратура, и мы уже сейчас отбираем, присматриваемся к нашим ребятам, тем из них, кто наиболее перспективен в смысле преподавания, в смысле научной работы. Это, разумеется, необязательно послушники, это и ребята, которые женятся. И мы приставляем их к тем или иным преподавателям и постепенно в этом смысле начинаем им помогать.

Вообще, незаурядные интеллектуалы крайне нужны Церкви! Крайне нужны во всех отношениях! И в отношении естественнонаучной работы, и в отношении авторитета Церкви во внешнем мире, и в отношении оздоровления ситуации в Церкви, в том числе касающейся непростых обостренных отношений между архиереем и священником.

Если священник – интеллектуал, благочестивый он белый священник или монах, пользующийся уважением – это же колоссальный авторитет! И его слово будет очень веским! И если он наберется смелости, подойдет и скажет: «Владыка, здесь делается неправильно!» То, вы простите меня, это будет посильнее, чем епархиальное собрание может это сказать!

Так что во всех отношениях возрастание личности, формирование личности, формирование таланта, в какой бы сфере он не развивался – величайшая задача Церкви! А что касается ученого монашества – то само собой, конечно! Это – огромное достояние всей Церкви!

- О чем говорили в скиту с отцом Рафаилом братия за чаем?

- Мы говорили о благочестивых вещах, мы никогда не празднословили. Причем это было не то, чтобы нарочито. Казалось бы, собирались хулиганы такие, мелкие околоцерковные и церковные хулиганы. Никогда у нас не было празднословия. Но это поддерживал отец Рафаил, он мог это делать. Никогда не было осуждение других.

Всегда затевались разговоры о святых отцах, и это было очень интересно! Сейчас, я заметил, люди даже как-то не могут поддержать тему таких бесед. Хотя, выражаться отец Рафаил мог совершенно современным языком, ни в коем случае не вульгарным, не грубым, но современным, и все это вдруг совершенно по-другому представало перед твоими глазами. О святых отцах, о Евангелии, о Спасителе!

Я сейчас вспоминаю слова святого праведного Иоанна Кронштадского, который говорит: «Вот наша интеллигенция. Да что интеллигенция – наше духовное сословие. Где тема о Христе в наших разговорах? О заповедях Божиих, об опыте того или другого человека, о святых отцах? Говорим о чем угодно, как будто стесняемся говорить о главном!»

Но здесь талант нужен, конечно. Мы все думаем: ну, сейчас начнем говорить, и это будет неискренне, это будет воспринято как фарисейство, это будет как-то нечестно. Мне кажется, этого не надо бояться. Надо понуждать себя говорить о главном. И постепенно, даже из весьма неказистых бесед и, порой, действительно иногда нарочитых, постепенно-постепенно вырастит нормальная и искренняя беседа.

[…]

- Очень часто можно видеть проявление раболепства по отношению к властвующим. Как найти ту грань, чтобы христианское отношение к ближнему не перерастало в сервилизм?

- Да, от власти ждут многого. Покоя, денег, помощи. И раболепствовать перед властью, угождать власти – ну, это еще и наследие тех, советских времен, вы же понимаете. Страх, просто такой настоящий страх, въевшийся.

Сейчас – наоборот, мне кажется. Я посмотрел в интернете на сайте «Православие и Мир», какие смелые священники, как они пошли на Болотную площадь, и как они все смело пишут, и прочее, и прочее. Очень хорошо, молодцы.

Сейчас какая-то другая волна идет: «Мы скажем свое "фэ", мы покажем фигу в кармане этой путинской клике!» Ну, тоже позиция.

К власти нужно относиться равнодушно.

Вообще, я себе уже давным-давно вывел формулу: «А какое это имеет отношение к спасению?» Вот, чтобы не было, какие бы явления не появлялись передо мною, то, иное – какое это имеет отношение к моему личному спасению? И в зависимости от этого я и действовал.

И если это человек власти, то я тоже говорю: «А какое он имеет отношение к моему личному спасению?» Только одно: чтобы он был христианином по мере моих сил, постепенно пусть это будет или быстро.

Господь нам дал законы совершенно незыблемые. Мы верим в закон всемирного тяготения, и не один здоровый человек не бросит стакан вверх – он упадет об пол, потому что на 100 процентов сработает закон всемирного тяготения. А закон «Ищите прежде всего Царствия Божьего, остальное все приложится вам» – мы почему-то внутренне очень сильно в нем сомневаемся и говорим: «А может случиться так, что у меня будут проблемы в жизни, и финансовые, и с устройством каким-то, и так далее».

Веруем мы во Христа? Но если веруем – чего тогда дергаться? Сказал Он: «Ищите Царства Божьего», значит надо заниматься чем? Не подборкой взаимоотношения с властью, а искать Царствия Божьего целенаправленно. А все остальное Сам Господь сделает! Мы что, этого не понимаем? Он сказал: «А это сделаю Я Сам! Вы занимайтесь вот этим». Это же Он нам сказал! Если мы верующие, мы должны же верить хоть немножко!

Проверяем – видим, что так и есть. А потом опять начинаем сомневаться. Ну, это обычный путь человека, вслед за этим следует покаяние.

- Что вы думаете о следующей критике вашей книги: "В книге очень много старцев. Это профанация слова «старец» для церковного сознания. Еще Симон Новый Богослов, а в наше время отец Кирилл (Павлов) говорили, что настоящих старцев нет или почти не осталось"?

- Абсолютно согласен! Отец Иоанн (Крестьянкин), когда ему говорили про старцев, отвечал: «Ну, какие мы старцы? Мы просто опытные старички!» Но я писал свою книжку, как, знаете, у северных народов: «Что вижу, то и пою». Для меня они были старцами, да. Это были люди, которые знали волю Божию. Ну, сколько их там «особенно много»?..

Вообще, Псково-Печерский монастырь был действительно удивителен в этом смысле. Действительно, старчество путешествует по миру: Оптина, Брянские леса, Саров. А вот в советское время – это действительно Псково-Печерский монастырь, единственный монастырь не закрывавшийся. Единственный монастырь, куда свезли многих! Тогда там был и старец Симеон (Желнин), прославленный в лике святых чудотворец, и архимандрит Пимен там тогда был удивительный совершенно, и сам отец Алипий, и валаамские старцы, которых привезли. Там было действительно средоточие! Средоточие непрекращающейся традиции!

Причем, с одной стороны была традиция непрекращающегося Псково-Печерского монастыря, с другой стороны там была «лагерная» традиция, и с третьей стороны туда подошла валаамская традиция. А с четвертой стороны – туда приехал владыка Вениамин (Федчинков) и жил там!

Что это был за конгломерат духовных людей! И каких рядом людей они воспитывали просто жизнью рядом с ними!

Да еще о скольких я не написал! Отец Феофан архимандрит был, поразительный совершенно! Схиархимандрит Александр, отец Досифей, не Пашков, а другой, который долго-долго жил на Афоне. Вышел оттуда их ровесник отец Ипполит, знаменитый архимандрит – он тоже создал целый монастырь.

Это было уникальное место! И такие уникальные места время от времени возникают! Я имел огромное счастье и честь просто в какой-то степени так зафиксировать его, другие же его в других жанрах фиксировали. Просто зафиксировать. Такой же была Оптина Пустынь – это был рассадник, такой же был Саров – это был рассадник, был Псково-Печерский монастырь – это был рассадник. Был этот период очень небольшой – «процвела пустыня, яко крин, Господи!» (Ирмологий, глас 2, 3-1). Ну, вот, чего теперь сделаешь?

Так что я не принимаю этих упреков, это были действительно старцы. Хотя сами они никогда себя старцами, конечно, не называли.

- Как научиться выйти из мира мечтательного и вкусить реальную жизнь? А-то так и помрешь, не вкусив духовной жизни.

- Духовной жизнью надо просто жить. Надо верить во Христа, надо верить в Его заповеди. Это совершенно не значит, как один из наших, помню, водитель один – в скиту мы озеро выкопали большое, – и он, так сказать, решил пройтись по водам, потому что вера у него такая была. И смело шагнул в озеро, потом его долго вылавливали.

Поэтому духовные законы, которые дал нам Господь Иисус Христос, абсолютно незыблемы. Проверить это можно только одним единственным способом: своим личным опытом.

Нарываться на эти проверки не надо! Господь самими обстоятельствами жизни вас поставит перед экзаменом: «Что вы выбираете: свое мудрование и страх? или смелость и упование на выбор того пути, как в том или ином случае говорит делать Господь?» Вот и все.

Как только вы начнете это делать, сразу начнет все раскрываться.

[…]

- Что вы думаете по поводу критики русского монашества, что его традиция повреждена? Послушание часто бездуховное, превыше молитвы – об этом говорил святитель Игнатий (Брянчанинов). Как вы относитесь к афонскому монашеству?

- Хороший вопрос. Немного перескажу. Я помню, та же самая проблема возникла на конференции, посвященной святителю Игнатию (Брянчанинову), на которой присутствовал Алексей Ильич Осипов – вы знаете его приверженность к святителю Игнатию. Он эту конференцию, собственно говоря, и созвал.

Передо мной выступал владыка Максимилиан и говорил о лжестарчестве, о младостарчестве, говорил о послушании, которое превыше поста и молитвы – такое тупое, требовательное послушание, говорил он о проблемах русского монашества и так далее.

А после него выступал я. Я хотел говорить на другую тему, но начал вот с чего: «Слушайте, как бы вы назвали монаха, который сменил восемь монастырей, потом в 23 года стал иеромонахом не в монастыре, а в архиерейском доме, тут же стал наместником монастыря и тут же, – в 23 года! – стал принимать помыслы братии?» – «Младостарцем!» Я говорю: «Это святитель Игнатий (Брянчанинов)!»

Восемь монастырей сменил! Плюс – что тогда, духовного руководства не было? Мы помним, кто были его духовные руководители? Преподобный Лев (Наголкин) Оптинский! И что святитель Игнатий будущий сказал о нем? «Не подходит. Слабоват. Не для меня». Что, этого не было? Было! «Свят, но неискусен. Мне этого не надо». Вот так.

И потом, я внимательно читал жизнеописание святителя Игнатия. В 24 года он стал архимандритом! А когда в 23 он получил Сергиеву Пустынь, так его Чихачев друг пишет: «Он требовал абсолютного и безусловного послушания от всех монахов! В поте лица он принимал помыслы братии ежедневно». В 23 года!

Друзья! Не все так прямолинейно! Все намного сложнее, чем мы говорим. И даже, когда мы говорим о младостарчестве. Конечно, пошлое, тупое младостарчество отвратительно, когда человек начинает утверждаться. А когда такие, как святитель Игнатий были поставлены на это дело, когда у него вдохновение было настоящее творческое – он ведь не изуродовал ни одного человека!

А мы знаем и священников, и архиереев еще больше, которые постригли как баранов целые полки монахов, и неизвестно, что с ними случилось! Он никого не испортил! Он спокойно вел всех ко Христу в Царствие Небесное. Было у него это. В том числе и потому, что он с самого начала уцепился зубами и руками за святых отцов. И никогда с этого пути не сходил.

Поэтому вопрос… Не люблю я критику русского монашества – хорошее оно, правильное! Хотел сказать: лучше, чем греческое – не скажу. Нельзя, конечно, сравнивать. Но вы знаете, переводят сейчас на греческий эту книжку. Да они там просто в шоке, спрашивают: «Неужели у вас такое?» Я говорю: «Слушайте, ребят, честное слово это все у нас!» – «Да?» – «Да». Причем я описываю и старцев и «хулиганов». Они даже представить себе этого не могут!

У них абсолютно своя жизнь! У них типик, у них Агиос Орос. Когда я приезжаю в греческие монастыри, я поражаюсь их типикону, как они системно идут, идут, идут и идут. Хотя и тоже, и мы все были в восторге от греческого монашества, и это действительно поразительные монахи! Особенно мы дружим с монастырем Симонопетра, сейчас сделали жития их святых – переработали очень серьезным образом.

Но того, что я видел в Псково-Печерском монастыре – это даже не сравнить! И в Троице-Сергиевой Лавре! Какой у вас был благочинный поразительный! Просто святой жизни человек – нынешний Онуфрий митрополит! Ну, это был поразительный просто монах! А уж и не говорю о ваших Кириллах, Наумах! Смеются иногда над Наумом – зря делают! Труженик человек. Ну, с какими-то особенностями духовными. А какие монахи, какие подвижники! И в жизни никогда, если не совсем какие-нибудь идиоты, не подумают, что «мы что-то из себя представляем»!

И на Афоне есть такие прекрасные совершенно, замечательные монахи! Но у них немножко другая традиция – у нас она поактивней, поживее. Ну, нас отстреливали семьдесят лет, все-таки тут поневоле забегаешь.

Вот я спрашивал у афонских монахов: «Слушайте, а сколько ж вы спите?» Приезжаешь к ним: первый шок – они ночью молятся. Думаешь: «Елки-палки! А мы-то, грешные, дрыхнем и все!» А потом я понял. У меня родственники в Греции, я приезжал к ним в отпуск, пожил немного в Салониках и понял: все не так просто! Конечно, это не значит, что все именно так, но для греков вообще ночная жизнь привычна!

Вы знаете, как живет Греция? В девять часов вечера вся Греция идет на бузуки. Бузуки – это в кафе, в таверне, в ресторанчике собираются греки, начинают выпивать, разговаривать, петь, на столах плясать очень любят. И так до пяти часов утра. В пять часов они едят хаш, ну, типа хаша, выпивают еще, идут домой и ложатся спать. Часов в девять, в половине десятого они просыпаются, выпивают кофе и к одиннадцати идут на работу.

В одиннадцать часов, там, на работе, они выпивают кофе и работают до двух часов. Почему у них там проблемы-то, кстати сказать! Я утрирую, конечно, но смысл такой. В три часа они ложатся спать. Все, вся Греция. Если вы будете в Греции, и у вас с трех до пяти возникнут проблемы – можете просто биться головой об стенку, это самое эффективное, что есть. Потому что с трех до пяти вам не продадут ни лекарств, ничего не сделают – вся Греция спит!

В пять часов они просыпаются, пьют кофе, некоторые идут на работу, если у него магазинчик, что-то такое – часов до семи. В семь часов они возвращаются домой, занимаются детьми, то-сё, и в девять часов вечера они идут на бузуку.

Я утрирую, но для моих родственников, друзей, которые там стали монахами, бузука постепенно переросла во Всенощное бдение. Не шучу! Это их Средиземноморский тип жизни, понимаете? Это для них привычно! Мы-то днем никогда практически не спим! А они обязательно спят днем, это для них обязательная вещь! А потом они ложатся спать с утра.

Вот как греческие монахи. Я звонил сегодня владыке Феогносту по каким-то другим делам – он сейчас на Афоне, и я говорю: «Вот мы вышли только что утречком, я только что проснулся, одно, другое, третье». А он говорит: «А мы только со Всенощного бдения, ложимся спать».

Хотя афонское монашество, оно, конечно, для нас очень и очень во многом пример.

Но идеализировать сам тип такого рода устроения и типикона афонского совершенно бессмысленно. Потому что ну нет у нас бузуки, мы не воспитаны с детства вот в этом ритме, просто, мы живем не на Средиземном море, мы живем здесь, и у нас традиции немножко другие сложились.

Но у нас подвижников не меньше. Вот хохотали над нашими монахами, а смотрите, сколько монастырей восстановлено! И ребятишки там упираются, стараются изо всех сил, падают, встают, кто-то уходит, кто-то остается большей частью, стараются, молятся! Кто-то по афонскому уставу ломает себя без всяких бузуки, по ночам не спит, молится, кто-то еще как. Но все упираются, все рвутся, все стараются!

Какие чудные маленькие монастырьки у нас есть! Нет, я бы не драматизировал ситуацию! 1000 монастырей за 20 лет – это же не шутки! И они не мертвые стоят! Они стоят живые, в них бьется пульс духовной жизни настоящей!

- Как вы относитесь к пребыванию пояса Пресвятой Богородицы в России?

- Честно говоря, я не очень люблю поездки со святынями. Ну, не по сердцу они мне, и все – чего я могу сделать? Эти очереди огромные. Уверен, был бы я просто мирянином, я бы сам в этих очередях стоял и с благоговением ждал бы с открытыми глазами.

Тем более храм Ризоположения есть, в нем – частицы риз Божией Матери. В этом же храме Христа Спасителя ровно в десяти шагах, я просто взял и отмерил, ровно в десяти шагах – часть ризы Пресвятой Богородицы! И народ стоит сутками, там, и прочее, и прочее.

И вот я, когда все это в себе осознал и возмутился духом, смотрю: стоит мой знакомый, а я был на встрече пояса в храме, стоит мой знакомый такой Сергей Рудов, предприниматель. И я подхожу к нему и, так сказать, перед этим начитавшись либеральной церковной прессы, говорю: «Ну, что это такое!? Ну, смотри, вон там, рядышком – риза Пресвятой Богородицы! А тут люди стоят! Зачем это все придумано?»

И смотрю, он вдруг напрягся страшно. Я спрашиваю: «Ты чего напрягся?» Он отвечает: «Это я привез пояс Пресвятой Богородицы оттуда». Я говорю: «А-а-а! Ну, спасите, Господи, ты молодец! И так далее». Возвращаюсь домой, думаю: ладно, это все ничего.

И вдруг мой келейник, отец Гавриил мне говорит: «Батюшка, вы представляете, что случилось? Как мы съездили, звонит мне телефон. Я говорю: "Это кто?" Голос какой-то женский: "Это Галя". Я говорю: "Какая Галя?" Отвечает: "Как «какая»? Твоя знакомая хорошая!" А у меня есть знакомая, наша прихожанка Галина, которая четыре года, как потеряла голос!» Она отошла от пояса пресвятой Богородицы, где она простояла «тупо», как все наши либералы пишут, и я им подпел еще, 20-ть часов, чуть не получила инфаркт, инсульт и еще чего-нибудь, приложилась, отошла, и к ней вернулся голос! Сын ее звонит – рыдает! Говорит: «Действительно у матери голос появился!» Потому что не по законам наших газет и наших умников газетных живет Господь!

Я взял трубку, позвонил Сергею, говорю: «Серег, ты меня прости, пожалуйста! Что-то я там хрюкнул по поводу того, что правильно, что неправильно…»

Вот так, друзья, делайте выводы сами.

- Как отец Иоанн относился к церковным диссидентам?

Отец Иоанн по-разному говорил о церковных диссидентах. С некоторыми он сидел. Например, со Львом Регельсоном. В тюрьме. Некоторых он поддерживал. Например, брата отца Рафаила, Александра Огородникова – это известный диссидент. С некоторыми он был очень резок. Он же смотрел не на деятельность человека, а смотрел на его сердце и на его намерения, в первую очередь, в самый корень. Кстати, одна из любимых его брошюрок начала XX века – «Шествие разрушителя». Так вот, если это были разрушители, он был с ними просто крайне тверд и не общался с ними. Если это были искренние, даже заблуждающиеся люди, он им всегда помогал.

Но мы совершенно не понимали церковное диссидентство: «Чего это такое? Ну, что они за эту справедливость борются так, со страшной силой?» Мы этого просто не понимали, потому что есть Евангелие, чего там заниматься вот этим вот?

Ну, посадили человека, ну, и слава Богу, значит сидит! Значит, это часть его судьбы, часть его жизни. «Судьба» – этимологию помним, да? «Суд Божий». В самой судьбе человеческой уже проявляется Суд Божий. Суды Божии над человеком совершаются – это нормально, это такой период у нашей страны был такой.

Ну, не было у нас к ним какого-то пиетета, хотя у меня знакомых церковных диссидентов было полным-полно, причем однажды была целая история! Напоследок расскажу ее, чтобы повеселить немножко.

В 80-ом году, когда была Олимпиада, или нет, попозже, это был 83-84-ый год, один церковный диссидент собрал свою компанию, там был и Витя Бурдюк, и Коля Блохин. И он им сказал, что ему было откровение, сон, что такого-то числа, в такое-то время, в двенадцать ночи, Матерь Божия спустится на Кремль, и кончится Советская власть. Это батюшка был. Ему говорят: «У, здорово! Спасибо, батюшка, что вы это нам рассказали!»

Он говорит: «Спасибо – это мало!..» – «А что надо?» – «Ну, нам же надо встретить это достойное событие!» – «А как его встретить достойно?» Он говорит: «Сделаем так: сошьем большой царский флаг трехцветный и выйдем встречать Божью Матерь! К Кремлю!» И продолжает: «А за несколько минут до полуночи указанного дня мы должны будем ворваться в Кремль через Боровицкие ворота, сорвать эту красную тряпку и водрузить трехцветный флаг! Чтоб Матерь Божия пришла, и было все вот так».

Постольку поскольку это сказал батюшка, все это восприняли как благословение, и все. Какие-то мироносицы сшили вот это вот трехцветное полотнище большое, дело было зимой, батюшка вокруг себя обмотал этот самый флаг, и они вышли к Боровицким воротам. Я там не присутствовал, поэтому рассказываю по рассказам всех троих.

Они вышли к Боровицким воротам, а вы представляете, что такое Боровицкие ворота, особенно в советское время: милиция стоит, топтуны вот эти вот, чекисты, которые там рядышком ходят все время, а тут батюшка в рясе, и какой-то, так сказать, неопределенно толстый. И уже ночь, и они стоят там уже минут сорок.

На них начинают поглядывать. А надо прорваться в Боровицкие ворота, добежать до большого вот этого вот президентского нынешнего дворца, забраться на крышу, сорвать флаг и повесть свой. Немножко сложновато, как сообразили наши эти замечательные диссиденты. И они говорят: «Отец Варсонофий! А можно мы сделаем так: вот Матерь Божия сойдет, и мы тогда быстро рванемся, и это самое, и все сделаем?»

«Трусы! – сказал этот батюшка, – Трусы! Вы ничего не понимаете! Надо обязательно нам самим! И до того!»

Но, в конце концов, он все-таки снизошел к немощи людей и сказал: «Ну, ладно, хорошо! Но как только это случится, мы сразу побежим!» – «Обязательно побежим! Как только произойдет, сразу побежим!»

И вот они стоят, замерев, уже на них поглядывают милиционеры, которые вообще не понимают, что происходит: стоят на перекрестке люди уже час битый. И вдруг слышно: издалека, со Спасских ворот: «Бом, бом…» Двенадцать! И ничего не происходит. Они ждут. Отец Варсонофий говорит: «Подождем еще пять минут!» – «Подождем». Подождали еще пять минут. И еще пять, и еще. И когда люди, так сказать, трезвые начали понимать, что это, все-таки, батюшка немного ошибается, он, чтобы выполнить хотя бы «программу минимум», как потом выяснилось, вдруг рванулся в Боровицкие ворота, чтоб хотя бы повесить флаг.

Ну, Николай и Виктор рванулись за ним, остановили его, слава Богу, увели побыстрее…

Разные они были. И искренние очень, и смешные, как я вас сейчас рассказал, и очень мужественные. Они внесли даже не лепту, они внесли свой значительный вклад. Мы узнавали от них и о новомучениках. Но профессиональное церковное диссидентство – это, конечно, смешно.

Ну, что ж, отцы, братия и сестры, спасибо вам большое, прошу ваших святых молитв!


Декабрь 2011 г.
Московская Духовная Академия

 





Внимание!!!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«Духовно-Просветительский Центр Свято-Троицкой Сергиевой Лавры»,
а при размещении в сети Интернет – гиперссылку на наш сайт:
http://www.lavra.tv/