Анонсы

 

 
 ПОЖЕРТВОВАТЬ

 

• На ведение миссионерской деятельности... Подробнее…

 

 
 ПОЛЕЗНЫЕ РЕСУРСЫ

  

stsl.ru


Газета "Маковец"  >>

predanie.ru

 

Много, много идёт народу, минуя «машину»

Сто пятьдесят лет тому назад, 18 августа (по старому стилю) 1862 года, между Москвой и Сергиевским посадом открылось железнодорожное сообщение. Мчащиеся по гладким рельсам паровые «машины», так во второй половине XIX в. Называли движимые энергией пара паровозы, с прицепленными к ним вагонами значительно облегчили паломничество в Троице-Сергиеву Лавру. Впрочем, открытию железнодорожного сообщения между Белокаменной и Посадом будет посвящена статья в другом выпуске газеты «Маковец». Сейчас же напомним читателю о том, как путешествовали в Лавру до появления «машины».

Много, много идёт народу, минуя «машину»

До «машины» расстояние в 70 верст от Москвы до Посада преодолевали по старинной и столетиями натоптанной и наезженной Троицкой дороге, части еще более древнего Ярославского тракта, одного из самых оживленных в России. Свое название дорога получила благодаря Троице-Сергиевой Лавре и паломникам, тысячи которых ежедневно отправлялись на богомолье к Троице. Долгое время Троицкая дорога была грунтовой, поэтому путешествие по ней временами становилось настоящим испытанием. В обычную для ранней весны и поздней осени распутицу экипажи путешественников рисковали просто завязнуть в дорожной грязи. По воспоминаниям очевидца, в Талицах мужики кормились тем, что вытаскивали из грязи завязшие экипажи: «не редкость бывало видеть кареты на дороге, брошенные до зимы. Застряла, и сил всего селения не хватает вытащить. Оставляют до морозов; обмерзнет глина, и экипаж «вырубят». Тем не менее, уже в 1792 г. В Сергиевском посаде была учреждена почтовая станция — свидетельство регулярного почтового сообщения со столицей. Станция в Посаде была третьей от Москвы по Ярославскому тракту. Две первых располагались в Тарасовке и Талицах. На почтовых станциях можно было отдохнуть и поменять лошадей. На станции в Посаде, например, содержали восемь троек. Воспользоваться ими разрешалось при наличии особого документа – «подорожной».

В июне 1825 г. по Троицкой дороге началось движение почтово-пассажирских дилижансов. Из Москвы дилижанс отправлялся по четным дням недели в 9 часов утра, а из Посада – по нечетным дням в 14 часов. Место в дилижансе стоило дорого, от 8 до 10 рублей ассигнациями (или серебром по курсу). Зато экипажи были покойные, на мягких рессорах и каждый сопровождался надзирателем, охранявшим спокойствие пассажиров.

Желавшие сэкономить нанимали крестьянские телеги. По свидетельству современника, в летние месяцы, когда поток богомольцев особенно возрастал, только ленивый крестьянин из окрестностей Посада не мог заработать извозом. В телегу помещалось от четырех до шести человек; за проезд от Москвы до Лавры брали 40–50 копеек серебром с человека. Впрочем, для многих и эти суммы были целым состоянием.

Богомольцы предпочитали отправляться в Лавру пешком, полагая, что именно пешее хождение есть истинное паломничество к святому месту. Дворяне, и вообще люди со средствами могли идти пешком, не отказываясь в то же времяот экипажа, который следовал рядом или в сопровождении повараотсылался вперед, на заранее условленное место, для приготовления обеда. Именно такую прогулку из Москвы в Лавру предприняла в августе 1830 г. компания молодых людей: 16-летний М.Ю. Лермонтов, его кузины, их подруга Е. Сушкова. Возглавляла компанию бабушка Лермонтова, она ехала в экипаже, тогда как молодежь шла по Троицкой дороге пешком. При возможности добраться до Сергиевского посада за два дня, компания потратила все четыре: шли не спеша, с остановками на пикники и отдых. Поэтическим итогом того путешествия, известного по воспоминаниям Сушковой, стало знаменитое стихотворение поэта «У врат обители святой».

Яркие впечатления о пешем хождении из Москвы в Лавру по Троицкой дороге составили основу знаменитой повести И.С. Шмелева «Богомолье». Поскольку повесть выдержала множество изданий и доступна читателю, в качестве иллюстрации хождения из Москвы в Лавру приведем другой источник — короткий очерк из газеты «Московские церковные ведомости» от 1886 г.

Написанный через двадцать четыре года после появления «машины» очерк интересен отражением двух взглядов на способ путешествия в Троицкую Лавру. Увы, в наши дни один из этих способов – пеший – невозможен: дорогу заполонили автомобили. Тем интереснее предлагаемый очерк, написанный в те времена, когда по дороге можно было идти свободно, не опасаясь быть задавленным или задохнуться от выхлопных газов.

«Путешествие пешком к св. местам кроме внутреннего значения представляет много прелести со стороны внешней и, вместе с тем, много поучительного. Особенно хорошо отправляться в хорошую погоду в мае – лучшем месяце года, – когда природа нарядила уже все деревья, как невеста к венцу, и когда, по словам поэта, «и встает, и будто шевелится, и растет, и шепчется трава». Но не всем это, однако, нравится. Мне пришлось как-то говорить с одним коммерсантом иностранно-русского мировоззрения. Я утверждал, что хорошо пройтись, хотя до Троицкой Лавры, но противник возразил мне: «Ныне всё это очень упрощено машиной. Садитесь на неё в 7 часов утра, в 9,5 часов у Троицы; отстояли обедню у Преподобного, закусили, проехали в скит, а в 10 ч. вечера вы в Москве. Особенно хорошо это для нас, людей торговых, потому нам час дорог. А то пешком-то, нет!»

Решив идти к Преподобному пешком, я в 5 часов утра был уже за Крестовской заставою. Утро прекрасное. По сторонам шоссе изумрудная зелень ласкает глаза, воздух чист, чувствуется приятная прохлада и дышится легко и отрадно… Попадаются по дороге богомольцы: кто направляется в Лавру, кто возвращается оттуда; всё больше деревенские женщины, мужчин мало.

Вот Малые Мытищи. На лугу раскинулись женщины в разноцветных одеждах, которые пестрят глаза. Вон подле одной избы стоит стол; на нём образ и тарелка с медными деньгами. На земле что-то прикрыто рогожею. То прах умершего мужичка лет 30, из Рязанской губернии. Он ходил к преподобному, больной лихорадкой, как я слышал. Возвращаясь один, он испил водицы, прилёг отдохнуть на траве и помер. Прохожие клали в копилку на похороны души новопреставленного.

В Мытищах мы пили чай с великим удовольствием из местной прекрасной воды, не той, которою мы, жители Донской и прилежащих улиц, облагодетельствованы за что-то, и от которой внутри самоваров образуются известковые наросты в палец толщиною.

В Пушкине стали попадаться чаще богомолки из разных губерний, различаемых по одежде и способу повязывать платки на голове. Вот старуха высокого роста, худая с строгим выражением лица. Мерно ступает она, помахивая палкою. Откуда, бабушка? – Дальняя, родимый, дальняя, с Уфимска. Это значит из Уфы, от которой до Москвы 1355 верст! Вот другая старица согбенная, с лицом столь же жёлтым, как старый пергамент. На вопрос: сколько тебе бабушка? Запамятовала, родненький, говорит она коротко. Вот картина умилительная по содержанию. Старец, убеленный сединами, слепой, держит в руках палку, за которую ведёт его малютка лет 10, может внук его; рядом женщина…

Вот Хотьково, которое, как известно на просёлке, в стороне от скучной машины. Что за прелесть местоположения! Вы можете любоваться ею сколько угодно, не то что из вагонов «Ярославки», которые, особенно 3-го класса, напоминают сардинные жестянки и по вышине, и по способу начинять их пассажирами возможно плотнее.

Много, много идёт народу, минуя «машину». Она ныне «упростила» путешествие в Москву, но ей никогда не упростить усердия и детской веры слепого старца и старухи из Уфимска, и другой, которая забыла который ей идёт десяток, и парня, умершего в Малых Мытищах. Этой детской вере чужды и трудность пути, и страхи, наводимые словоохотливыми людьми про грабежи и убийства под Хотьковым, и даже самая смерть!»

К. Филимонов

Источник: Информационно-просветительская газета “Маковец”, выпуск от 26 июля 2012 года №13 (62)





Внимание!!!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«Духовно-Просветительский Центр Свято-Троицкой Сергиевой Лавры»,
а при размещении в сети Интернет – гиперссылку на наш сайт:
http://www.lavra.tv/