"Роль матери в воспитании детей". Детский педагог, публицист Татьяна Шишова

Здравствуйте, с праздником! Начнем с того, что воспитание – это процесс очень и очень традиционный. Сейчас практикуется очень много различных воспитательных экспериментов, но результаты их неизвестны. Ведь эксперимент ставят для того, чтобы узнать, что получится. И люди, которые работают с детьми с психическими или психологическими проблемами, понимают, что в данном случае эксперименты недопустимы! Потому что если получится что-то не то, то, естественно, будет страдать душа ребенка, будет страдать его психика, будет страдать вся его судьба.

Поэтому профессиональный, очень опытный детский психиатр профессор Козловская Галина Вячеславовна в интервью, которое она мне давала, подчеркивала, что эксперименты в воспитании недопустимы! Воспитание – это такой процесс, где из поколения в поколение передаются некие, уже зарекомендовавшие себя, показавшие благие результаты, методы и подходы. Потому что если воспитывают каким-то не тем образом – получается что-то не то, ребенок идет по кривой дорожке, он либо гибнет рано, либо сам уже не может передать детям правильные модели поведение, идет накопление патологии.

Это часто мы видим сейчас на примере неполных семей. Уже и психологи, и другие ученые знают, что если, например, в семье из поколения в поколение: прабабушка развелась, бабушка развелась, мать развелась, то у девочки есть очень большая вероятность того, что она, не имея повседневной модели общения с отцом, и не видя, как строятся отношения мужа и жены именно на бытовом уровне, когда человек очень многое усваивает не на уровне сознательном, а на бессознательном уровне, просто наблюдая, живя внутри какой-то ситуации, при всем своем желании выйти замуж и быть счастливой, может не справиться с этой ситуацией и воспроизвести сценарий своих родителей бессознательно.

Ну, и мальчик, который живет в неполной семье, тоже не видит примера отца и тоже воспроизводит часто ущербные модели поведения будущего мужчины.

Поэтому это очень и очень серьезный вопрос, который сейчас только начинают заново люди обдумывать, пересматривать. Ведь был такой довольно длинный период, когда казалось, что можно все, можно менять людей, можно по-другому строить свои отношения совершенно. Говорили о новых людях – коммунистический человек, и так далее. Сейчас же возникает желание все-таки вернуться и посмотреть, а что же было, и как необходимо строить отношения?

И, прежде всего, возникает вопрос, а какая роль родителей? И не просто родителей, а роль матери, роль отца. Какой должен быть образ матери, который ребенок видит и усваивает буквально с первых минут своей жизни? И даже еще раньше, еще в утробе матери он некоторые моменты уже ощущает.

В этой лекции мы немножко поговорим о том, какой должна быть роль матери, и какой образ женщины и матери сейчас транслируется современной культурой и, так или иначе, влияет на поведение очень многих женщин, мешая, в том числе, им выполнять свою материнскую роль.

Если взять мужчину и женщину, отца и мать, то все знают, что женщина играет гораздо более консервативную роль в семье. Во всех культурах женщина была хранительницей очага, держателем традиций, неким элементом, если можно так выразиться, который придает устойчивость семье, поскольку именно женщина с самого рождения ребенка связана с его воспитанием, и именно в том его возрасте, когда ребенок наиболее уязвим. Ранний возраст – это возраст очень хрупкий в смысле психики ребенка. Это, с одной стороны, тот возраст, когда ребенок получает основные жизненные установки, которые усваиваются на бессознательном уровне и очень серьезно влияют впоследствии на жизнь. А с другой стороны, он еще очень ранимый, хрупкий, его очень легко выбить из колеи, в том числе, и его психику. Этот возраст, прежде всего, опекает, развивает и наставляет именно женщина, поскольку так вот устроено. И далеко не случайно.

У мужчины, поскольку он глава семейства, он должен проявлять гораздо больше инициативности, смелости, ответственности – это другая совершенно роль! Поэтому если мы говорим о том, что роли в семье начинают смешиваться, то очень часто возникают напряжение, конфликты, и семья может распадаться, если женщина претендует на мужскую роль, это сейчас бывает довольно часто, а мужчина, наоборот, начинает играть роль сына жены или конкурировать с ней на каком-то несвойственном супругам поле.

Поэтому воспитательный процесс должен быть очень щадящим, с одной стороны, и с другой стороны, конечно, не в том смысле мягким, как это часто понимает современная психология и педагогика, особенно западно-ориентированная, когда говорят о том, что ребенок должен развиваться свободно. Говорят так, а понимают под этим, что не надо ни в коем случае ребенка ни в чем ограничивать – это будет подавлять его личность. Соответственно, очень часто все это ведет к попустительству, вседозволенности, и это тоже очень вредно.

В первые месяцы жизни ребенка, где-то со второго до девятого месяца жизни, до года, между мамой и ребенком устанавливается некая особая связь. Сейчас это называют «Система мать-дитя». Это некая особая, очень важная связь между младенцем и матерью, та связь, которая сохраняется навсегда. Она, конечно, может с ростом ребенка, с его взрослением видоизменяться, но она сохраняется всю жизнь.

Сейчас этим вопросом на научном, психологическом уровне заинтересовались и психологи, и психиатры, они изучают этот феномен, и все больше и больше говорят о важности этой связи, о том, что в этот период у ребенка возникает, устанавливается так называемый «феномен привязанности». Сначала – это именно привязанность к матери. Причем, феномен привязанности понимают шире: это не просто отношения с мамой, а это вообще умение ребенка устанавливать сначала эмоциональный, а, впоследствии, и социальные контакты, которые позволяют ему адаптироваться к окружающей среде, создавать вокруг себя психологически комфортную среду и жить в мире и собой, и с окружающими людьми. То есть, это – основа дружеских и родственных связей, любви к своему дому, родине, народу и в целом к человечеству, основа отношений с Богом.

Если мать ведет себя неправильно вот в эти месяцы, когда ребенок особенно зависим от нее и особенно уязвим, то возникают разные нарушения этого феномена привязанности. И просто может не сформироваться способность устанавливать такие тесные, глубинные, эмоциональные связи с людьми и с миром. Это можно видеть на примере социальных сирот.

Психологи, которые, например, работают в Доме ребенка, знают, что вначале ребенок, если он рано туда попал, и это естественная реакция малыша, начинает улыбаться, а ребенок начинает улыбаться уже в месяц, а иногда и раньше, в ответ на какую-то улыбку взрослого, какое-то с ним заигрывание. Ребенок в ответ начинает улыбаться, радоваться, двигать ножками-ручками, то есть он проявляет ответную радость. А часто бывает, что и без стимуляции, а просто, вот так он сам радуется миру. Но если у него нет одного или двух людей, которые постоянно имеют к нему отношение, ухаживают за ним, выражают ему свою любовь и одобрение, а воспитатели меняются или ведут себя не так, как должен вести себя взрослый человек с младенцем, проявляя ему свою любовь, то очень рано ребенок начинает отгораживаться. Он подсознательно выставляет психологическую защиту. И потом ему бывает очень трудно преодолеть вот это очень глубинное недоверие, отчуждение от людей и установить действительно доверительные и тесные связи.

Если сказать, каким же должно быть правильное поведение мамы в этот период, то тут можно выделить следующие основные качества: мама должна быть внимательной, дружелюбной, доброй, спокойной, уравновешенной, без истерических всплесков. То есть, это позиция полного принятия ребенка, притом, что она очень внимательно оценивает его состояние, его потребности в том возрасте, когда он сказать сам еще ничего не может. И когда эта тесная связь устанавливается, а устанавливается она очень рано, то мама просто по каким-то мельчайшим признакам, по крику ребенка определяет, что он хочет, что ему нужно.

Если же какие-то из этих особенностей нарушаются, если мама ведет себя, например, резко с ребенком, если она повышенно тревожна, если она его не понимает, начинает нервничать, плакать, предположим – вот он плачет, и она плачет – она его любит, она его жалеет, но она не оказывает ему той поддержки, какую в этом возрасте должна оказывать мама, то связь начинает нарушаться. И ребенок не понимает маму, а мама не понимает ребенка. И возникает очень раннее отчуждение, вместо привязанности возникает отчуждение. Притом, что, я повторяю, это все происходит помимо сознания. Мама любит ребенка, она, может быть, хотела иметь этого ребенка, но, тем не менее, ей с ним трудно.

Здесь есть еще целый ряд моментов. Есть, например, национально-культурные особенности, если, предположим, мама из одной культуры, представитель одного народа, а папа – другого. Сейчас есть смешанные браки с кавказцами. И есть особенности: кавказский темперамент, кавказские какие-то черты характера. И вот, например, рождается мальчик. Нередко бывает так, что мама еще не понимает ребенка не только по каким-то другим причинам, а и просто потому, что она генетически, генетической памятью настроена на другой образ ребенка, мальчика. Поэтому более бурные проявления она воспринимает как какое-то отклонение, а это – не отклонение, это темперамент другой. И ей бывает с таким ребенком сложно, сложно занять правильную позицию по отношению к нему.

Я работаю с трудными детьми, у которых есть различные психологические проблемы, уже около 20-ти лет, с 90-го года, и все чаще и чаще сейчас, в последние годы, я вижу вот это недопонимание между мамой и ребенком, и те нарушения, которые возникают и закрепляются уже к середине дошкольного возраста. По нашей методике с Ириной Яковлевной Медведевой работаем с детьми от четырех лет, но на консультацию могут привести ребенка и двухлетнего, и полуторагодовалого. Но с четырех мы уже работаем достаточно плотно. И сейчас все больше бывает обычно молодых женщин, причем они могут иметь время, чтобы заниматься ребенком, например, мама не работает, сидит с ребенком, имеет и финансовые, и образовательные возможности, эти мамы вполне способны осознать очень многие моменты, и, тем не менее, им очень тяжело понимать ребенка. И даже трудно понять, в чем же дело! И ребенок реагирует.

Такие дети часто бывают, например, повышенно возбужденными. Сейчас вообще рост детской гиперактивности, возбудимости, расторможенности. Вот это нарушение родительской-детской связи усиливает или просто, бывает, вызывает эту расторможенность и возбужденность. Все это более или менее налаживается, наладить эту связь можно, хотя и не до такой степени, как когда она устанавливается с самого начала. Можно склеить что-то – не очень будут заметны трещины, но, все-таки, это будет не цело.

Если поглубже копнуть, то одной из причин, почему сейчас так бывает, является тот факт, что материнство как таковое обществом и массовым сознанием, все-таки, не признается такой безусловной и одной из важнейших ценностей. Даже наоборот. Сейчас, конечно, несколько поменьше, потому что пошли разговоры о том, что нужно повышать рождаемость, что нужно поддерживать семью, «Россия вымирает…» Но, тем не менее, нельзя сказать, что материнство стоит на том месте, на том пьедестале, на котором оно должно стоять. Можно сказать, что массовая культура и массовое сознание демонстрирует пренебрежение к материнству.

Что стоит за разговорами? Что рожать и воспитывать ребенка очень дорого, стоит образ ребенка, как обузы. То есть ребенок – это что-то очень тяжелое, сложное, и тот, кто его рожает – рискует. Это же не значит, что этот человек, мама, берет на себя слишком многие обязательства. Вот что стоит за этим образом. Ей же хочется родить ребенка. А не то, что она выполняет и перед Богом, и перед людьми какой-то свой долг! Женщина вообще спасается чадородием, это ее важнейшее предназначение. А в общественном сознании этого нет.

Возьмем даже, например, тот факт, что люди часто не уступают беременным женщинам место в транспорте. Кто-то уступит, кто-то – нет. Нет же такого, что вошла беременная, и мужчины повскакали с мест. А это на бытовом уровне, на уровне деталей, нюансов очень показывает отношение. Вот реклама абортов. Это тоже говорит об отношении и к матери, и к ребенку, и вообще к событию рождения человека.

В воспитании девочек, например, огромный упор делается на учебу. Практически, какую установку получает девочка с рождения? Сейчас же, к тому же, идет раннее образование, интеллектуальное развитие, творческое развитие, неважно, всякое обучение. Потом она идет в школу, и ее настраивают на учебу. Значит, она на уровне уже и сознательном, и бессознательном понимает, что это – главное. Поэтому, родив ребенка, очень многие женщины чувствуют и ведут себя именно так, им очень трудно бывает это преодолеть в себе, даже если они все осознают. Такие женщины считают, что сидя дома и воспитывая ребенка, они теряют время.

Ну, а многие женщины сейчас, и вы это прекрасно знаете, очень рано выходят на работу, хотя они могли бы и не работать вообще, сидеть дома, иметь много детей и воспитывать их. Но мама туда рвется, она нанимает няню. Причем она, вроде бы, на уровне сознания, опять-таки, заботится о ребенке: она может очень придирчиво выбирать няню, поменять этих нянь несколько раз. Хотя если бы она действительно о ребенке заботилась и по-настоящему его любила, она бы этого не сделала, потому что перемена няни в раннем возрасте, как, опять же, человека, к которому ребенок начинает привязываться – это очень серьезная травма для ребенка.

Многие дети, у которых несколько нянь сменилось на протяжении первых лет жизни, уже находятся в не очень хорошем психическом состоянии. Просто потому что это большая психическая травма: привязаться хотя бы чуть-чуть к одному человеку, и вдруг оказаться в ситуации, что он куда-то делся, а появился кто-то другой. И мамы еще нет. Мама тоже появляется от раза к разу, вечером, и ей некогда.

Ну, и потом сама мотивация: почему женщины рожают детей? Ведь очень многие рожают детей не потому, что им так уж необходим ребенок, а потому что пришло время, все рожают, или, там, это способ удержать мужа, например, разные бывают причины. Но они непосредственно к ребенку, к этому конкретному ребенку, отношения могут не иметь. И ребенок это очень чувствует даже в утробе матери. Он может очень беспокоиться. А это неосознанное беспокойство впоследствии ведет к ухудшению его поведения, к росту, как раз, вот этой возбудимости и расторможенности.

Ребенок рождается, а мама не подготовлена обществом, не подготовлена семьей, потому что сейчас, в основном, рожают женщины из одно- или двухдетных семей. У них нет традиционного образа многодетной семьи, когда ребенку, который вырастает в этой семье, особо никто ничего не рассказывает. И уроков материнства ему в школе не преподают, и мама не сажает и не рассказывает, какой должна быть настоящая мама, и как, и что нужно делать. Ребенок сам просто видит, наблюдает и учится по подражанию – это самое лучшее обучение. И, собственно, в раннем возрасте так и происходит. Он усваивает, впитывает, что называется, с молоком матери, и дальше это как некая программа воспроизводится, когда приходит время самому стать родителем. Так вот, этого же у большинства матерей не было в предыдущем поколении!

Поэтому сейчас многие мамы, настроенные на материнство и желающие иметь много детей, и уже осуществившие частично вот эту свою программную установку, сталкиваются с трудностями, не справляются с этими детьми. И могут испытывать даже какое-то разочарование, хотя они любят этих детей, но складывается ощущение, что они не справляются с ними. Особенно с первыми детьми, конечно.

Я хочу сказать, что дети, которые попадают к нам, как правило, бывает по-разному, конечно, но, как правило, это дети первые. И очень многие мамы говорят, что, вот, потом родился второй, может быть, третий ребенок – вот с ними проблем нет. Они все время занимаются старшим, уделяют ему массу времени и внимания, а проблемы от этого не уменьшаются. А вторые-третьи растут как-то, даже не понятно как, и все ничего. И отношения нормальные, и трудностей особых нет.

А дело в том, что за время, пока маленький первый ребенок подрастал, мама многому научилась, и многое интуитивно почувствовала и поняла. С другим ребенком она ведет себя уже увереннее, правильнее, давая ему тот образ мамы в младенчестве, который ему и необходим. Очень часто так бывает.

Сейчас перейдем к тому, что вообще представляет собой традиционный образ матери, базовый для любой культуры. Есть, конечно, и некоторые отличия в этом образе с поправкой на какие-то национально-культурные особенности, но в целом, он базовый. Так каков идеальный образ матери? Самые разные ученые: историки, литературоведы, культурологи, социологи, философы и так далее, которые исследовали этот вопрос, отмечают его удивительную устойчивость.

Вот, например, доктор педагогических наук Киселева пишет: «Основные характеристики, эталонные черты социо-культурного образа женщины-матери со времен античности фактически не изменились. Это женщина, обладающая неординарным жизненным опытом и даром интуитивного предвидения наиболее вероятных путей развития событий, особенно связанных с ее детьми, отличающаяся редкой добротой, чувством сострадания, и умением понять своих детей и их лишения, женщина, одаренная от природы неординарными способностями к воспитанию и убеждению, человек по природе необыкновенно стойкий, верный интересам своих детей, безоговорочно принимающий во имя их или вместо них любые испытания судьбы и тому подобное. Разумеется, в соответствии с культурными особенностями разных народов этот набор мог в большей или меньшей степени варьироваться, но в целом он остается относительно типовым в культурах большинства цивилизованных сообществ». Так пишет вот эта ученая.

Если говорить о прообразе идеального образа матери, то для христианских народов, понятно, это образ Богородицы. И это тот образ, от которого мы и должны вести отсчет, оценивая, что же происходит сейчас, каковы сейчас характеристики, которые транслирует масс-культура, и воспринимают многие люди, особенно люди молодые, и, соответственно, в жизни своей претворяют.

Очень много самых разных произведений, и мемуарных, и художественных, и каких угодно, доносят до нас вот именно такой образ матери. Значит, это, прежде всего, мама очень подвижнического склада. Всегда подчеркивается самоотверженность матери, ее верность и как жены, и как мамы. Это образ, конечно, очень целомудренный.

Одна из важнейших характеристик – это нежность. Мать – очень нежное существо, и когда, например, какие-нибудь известные люди вспоминают о своих матерях, они очень часто это качество указывают.

Например, как Аксаков в «Детских годах Багрова-внука», известно, что это произведение очень автобиографично, писал о своей матери: «Постоянное присутствие матери сливается с каждым моим воспоминанием. Ее образ неразрывно соединяется с моим существованьем, и потому он мало выдается в отрывочных картинах первого времени моего детства, хотя постоянно участвует в них». То есть мама заполняет жизнь ребенка.

Толстой писал в повести «Детство»: «Так много возникает воспоминаний прошедшего, когда стараешься воскресить в воображении черты любимого существа, что сквозь эти воспоминания, как сквозь слезы, смутно видишь их. Это слезы воображения. Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какой она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка на шее немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала, и которую я так часто целовал. Но общее выражение ускользает от меня».

То есть, даже в этих двух цитатах, а их можно привести гораздо больше, присутствуют вот эти базовые характеристики: мама в раннем детстве – это существо, которое постоянно, либо непосредственно, либо фоном, присутствует в жизни ребенка. Это доброта, это забота, это нежность, это, в то же время, такое существо, которое внушает благоговейное уважение.

С другой стороны, конечно, традиционному образу матери обязательно свойственно трудолюбие, потому что мать, в силу даже просто самого устройства жизни, ухаживает за ребенком, ведет дом. Она – человек, который должен все уметь. Ребенок маленький растет и видит, чем занимается мама. И у него возникает образ и человека, и женщины: он видит, что мама все умеет в том, что окружает ребенка.

Мама очень сострадательна: к кому бежит ребенок, чтобы его пожалели, когда ударится или даже после какого-то небольшого наказания? Ведь с рациональной точки зрения это парадокс: вот, мама его наказала, он плачет и бежит к ней, маленький ребенок, чтобы она же его и утешила! Это как раз тот образ мамы, который живет в каждом ребенке, и который побуждает его это делать. Потому что такой должна быть мама.

Конечно, мама должна быть очень внимательной. Надо быть очень внимательным и очень любящим подмечать какие-то детали человеком, не скользящим по поверхности и чувствующим, что все это какая-то ерунда – ребенок плачет, чего-то хочет, а у меня есть более важные дела. Мама должны быть внимательной к ребенку, и ей должно быть очень интересно понимать, что же происходит в его хоть и маленькой, но душе. Но, тем не менее, это же уже человек! Даже маленький! Со своими и чувствами, и мыслями, может быть, еще плохо оформленными, но, тем не менее, это уже человек!

Мы сейчас видим по многим родителям, особенно молодым, настроенным уже современной культурой на определенный лад, что им неинтересно вникать в мир ребенка, и они его не знают. Им очень трудно бывает ответить на довольно простые вопросы. Вот, например, какой у ребенка любимый цвет? В пять, в шесть лет это же так очевидно! Для детей цвета очень важны! Любой человек, интересующийся психологией, знает, что если ребенок рисует каким-то определенным цветом, например, черным – это не просто так. Это не значит, что ему нравится именно черный цвет, это значит, что у него угнетенное, депрессивное состояние, он несчастен, его что-то мучает, гложет, поэтому это выражается вот в таком цвете. Дети очень часто говорят о том, какой цвет они любит в это возрасте, они часто хотят одежду такого цвета, чашку или что-то еще. То есть, не заметить, какой цвет любит ребенок в этом возрасте довольно трудно, это надо этим просто не интересоваться этим вопросом, а интересоваться чем-то другим.

Мама должна быть очень терпеливой, потому что вообще-то, когда маленький ребенок, безусловно, часто создаются ситуации, которые при отсутствии терпения у мамы вызывают напряжение. Я уж не говорю о том, что бывают разные дети с разными особенностями рождения, и характерологическими, и психическими. И соматическое здоровье у них разное бывает. И бывает так, что ребенок часто просыпается ночью, к примеру. Если не иметь терпения и не быть настроенной на жертвенный лад, то это очень большое неудобство в жизни! И довольно легко сорваться на ребенка, почувствовать, что он мешает жить, что он ведет себя не так.

Очень важно, чтобы мама была тактичной. Вообще о такте сейчас говорят очень мало. А современная культура очень бестактна. Вот посмотрите, что стоит за этой установкой, которую транслируют сейчас вся современная культура и средства массовой информации в частности: все нужно обсуждать! Нет запретных тем, все можно обсуждать. Вот, пожалуйста, эти ток шоу, которые проходят. Или реальные люди, или артисты, которые изображают реальных людей, начинают обсуждать какие-то подробности или интимных отношений, или каких-то взаимоотношений в семье, начинают ругать и критиковать друг друга, и так далее. О такте, о тактичности здесь и речи просто не идет. Всплывают какие-то шокирующие подробности – чем более шокирующие, тем более интересные для журналистов, потому что это сенсация.

Мама, женщина и мама, должна быть очень тактичной. А это то качество, которое сейчас практически отсутствует. Человек сам не понимает, и ему трудно что-либо объяснить, если он сам этого не чувствует. Ведь одну и ту же мысль можно сказать нормально или сказать так, что человек ее не примет, будет отторгать, тот же ребенок, особенно, если это мальчик и мама, например. Ведь нужно учитывать и половые особенности. Мальчики бывают более гордые, более своевольные, более строптивые и самостоятельные. Поэтому они часто начинают оказывать отпор именно потому, что что-то бестактно выражено, грубо. И они реагируют ответной грубостью, потому что это воспринимается как агрессия.

Образ мамы должен быть очень уважительный и к миру, и к членам семьи, к мужу, и к родителям мужа, и к своим родителям. Мы же хотим, чтобы ребенок уважал старших. А он получает, я повторяю, очень рано и очень много информации о том, какие должны быть люди, и каким ему надо быть, не только и не столько на уровне слов, сколько на уровне наблюдений: он видит, как люди друг с другом общаются. И видит, прежде всего, в своей семье. Если он слышит, что мама пренебрежительно отзывается о разных людях – у нас ведь часто и о государственных деятелях выражаются очень пренебрежительно, и о родственниках, особенно мужа, потому что своих, все-таки, как-то больше защищают, и о муже – ребенок так себя и ведет.

Вот недавно я разговаривала с одной женщиной, которая пришла на консультацию, и там шла речь о том, что, может быть, им всем переехать к ее родителям. Я говорю: «Ну, вы поговорите со своим мужем, согласится ли он?» Она сказала: «Да кто его будет спрашивать?» И ребенок, конечно, все это видит и усваивает. Ее ребенок, например, не разговаривал с папой мужа. Ребенку шесть лет, и он вообще не разговаривал с папой мужа, с которым он живет под одной крышей! Ее это не волновало. Ее это начало волновать, волновать вообще, что ребенок не разговаривает с чужими людьми, только с ней и иногда с папой, когда ему этого хочется, потому что ребенку надо было пойти в школу, и она стала думать, как же он в школе будет отвечать на уроках? А пока вопрос со школой не встал – ее это устраивало. Может быть, ей даже нравилось, что она такой особый человек, что с ней ребенок разговаривает, а все другие для него – не такие важные люди!

Конечно, мама должна быть хозяйственной. Это не значит, что она должна погрязать в этом – сейчас есть даже такая форма невроза, когда женщина постоянно, постоянно наводит чистоту и третирует уже всех окружающих: у них все время уходит на вылизывание, создание какой-то стерильной обстановки. Это, конечно, невротическое состояние. Человек чувствует какое-то внутреннее беспокойство и пытается его как-то восполнить. По-разному восполнить. У одного человека какие-то другие навязчивости могут быть, кто-то ногти грызет, кто-то еще что-то делает. И в более взрослом возрасте также присутствует навязчивость, потому что не нужно же существовать в стерильной обстановке, ведь и сама жизнь нестерильна! Но хозяйственно конечно должна быть женщина!

Посмотрите, сейчас очень часто молодые женщины, будучи мамами, практически не готовят. Ну, готовят в микроволновке быстренько-быстренько из полуфабрикатов покупных, особенно, если есть деньги. Если нет денег – там пытаются экономить и что-то готовят. Но чтобы мама пекла какие-то пирожки, торты делала, еще что-то – в Москве это все стремительно уходит! И дело даже не в том, что ребенок не видит каких-то хозяйственных или кулинарных хитростей – его жизнь обедняется! Она, безусловно, обедняется, потому что маленькому ребенку, особенно в дошкольном возрасте, очень важно что-то делать полезное – не просто рисовать рисунок, а делать что-то общественно-полезное для своей семьи и для других людей, например, гостей или родственников, вместе с взрослыми. Это – одна из форм и общения, и получения какой-то настоящей самостоятельности, потому что ребенок этого возраста многому может научиться и почувствовать себя более взрослым по отношению, например, к трехлетнему ребенку, который еще не умеет. И для психологического развития и взросления ребенка это очень важно.

Но тут, ведь, еще страдает и сам образ матери. Представьте себе современную маму, которая не готовит и говорит, что ей очень неинтересно и скучно играть с ребенком. Такой ребенок будет, наоборот, к ней липнуть и все время просить, чтобы она с ним поиграла: как правило, такие дети сами не играют. Маму это еще больше напрягает, а ребенок не развивается нормально, если он не играет сам. Потому что уже в год ребенок какое-то время должен заниматься сам чем-то. Мама пусть неподалеку, эта тесная связь мамы с ребенком, эта пуповинная связь должна постепенно ослабевать, чтобы ребенок нормально взрослел, но мама где-то еще рядом. Пускай она в той же комнате или на кухне чем-то занимается, но ребенок играет, уже не требуя, чтобы занимались только им.

А сейчас, именно в таких семьях, где нет правильной традиционной роли мамы, ребенок и в пять лет, и в шесть лет занимать все внимание мамы. И создается очень плохая ситуация, очень неприятная и неправильная. Конечно, мама не может постоянно заниматься с ребенком – у нее есть своя жизнь, свои дела, а он не занимается ничем. Либо он начинает мешать, капризничать, скандалить, либо надо бросить все и заниматься только им – тогда уже он что-то будет делать. Ну, или посадить его перед телевизором или компьютером. Конечно, он отвлечется, но это тоже очень плохо для его развития, для его психики и для отношений в семье.

И вот мама не играет, потому что это скучно, не готовит, потому что это сейчас особо не принято и как-то не котируется в середе современных людей: гораздо проще купить что-то готовое или сходить куда-нибудь поесть, она его практически ничему не учит, а часто уже и не может научить, потому что если эта связь разлажена, то она хоть и пытается его научить, но он уже не хочет. Значит, она его начинает возить на занятия, где он хоть как-то, худо-бедно, но чужих людей будет слушать…. И важнейший этот образ выхолащивается! Возникает тогда вопрос: а зачем мама-то тогда нужна? Получается, что она нужна для того, чтобы покупала что-то – она держатель кошелька, ведь чужие люди ему не покупают, покупает только мама, и возит его куда-то, если у нее есть машина. То есть, она нужна как некий обслуживающий персонал и финансовый магнат, скажем так.

И ребенок, это вполне понятно и логично, начинает реагировать. Ситуация неестественная, и он реагирует неестественным образом в этой патологической ситуации. Он начинает очень много клянчить – такие мамы очень часто жалуются, что куда с ним не пойдешь, он все время просит: купи, купи! Естественно, она начинает ему периодически отказывать, он плачет, и опять возникает этот замкнутый круг. Ей неприятно, что он ее оценивает с точки зрения покупок: вот, она приходит, а он первым делом спрашивает: а что ты принесла? И, конечно, ей это неприятно – ей же хочется, чтобы ее ребенок любил! Она не понимает, что она сама создала такую ситуацию этим своим поведением.

И очень быстро выясняется, что она для него не авторитет. Сейчас очень многие женщины говорят, что они не могут повлиять на ребенка. Причем, не на подростка, когда действительно могут быть какие-то проблемы, и то не такие зашкаливающие и серьезные, как бывают сейчас, а на ребенка маленького, когда у мамы все рычаги управления ребенком, вообще-то, в руках, потому что родители имеют над ребенком огромную власть и чисто физическую, и психологическую, естественно. Ведь никого важнее и ближе для ребенка нет! Но мама сама видит и чувствует себя абсолютно беспомощной.

Даже из нарушения одной этой черты, мы про хозяйственность говорили, поскольку это базовые черты, базовые ролевые характеристики, это как фундамент: если фундамент покосился, то все здание рушится, из нарушения одной этой черты следует очень много неприятностей.

Теперь давайте поговорим о целомудрии. Что транслируют сейчас со всех сторон масс-культура? Она транслирует сексуальность женщины. Практически в любой рекламе эксплуатируется сексуализированный образ женщины в той или иной степени. Это как-то стало базовой характеристикой женщины. В том числе, и матери. Потому что ребенок по матери судит и о других женщинах. Для него – это противоположно «маме», так как она такая доступная, всем желанная и, соответственно, призывная, скажем так. Ну, например, вот эти огромные губы, которые вытянуты навстречу всем, кто на нее смотрит – это же на символическом уровне знак, который недвусмысленно говорит о том, что она хочет, и что надо от нее хотеть. То есть это противоположно тому целомудренному образу женщины, который заложен на генетическом уровне в памяти, в психике ребенка.

И ребенок, его психика начинает бунтовать, она с этим не может справиться. От этого – очень многие расстройства поведения детей, которые сейчас вдруг начали появляться. Сейчас идет просто какой-то вал таких расстройств поведения, причем это семьи благополучные, довольные друг другом, полные семьи, а дети, при этом, могут так себя вести, потому что идет очень мощная индукция с разных сторон.

И вот ребенок на уровне образов, на уровне и сознания уже, когда он становится постарше, и других ощущений, которые подпитываются самыми разными вещами, в частности, рекламой, получает этот вот образ женщины, как некоего сексуального объекта. Но это же, к тому же, очень девальвирует образ женщины, эта сексуализация ее очень принижает, потому что в ней, в сексуализации, личности-то нет, в ней есть просто определенные части тела. А они все, на самом деле, одинаковые, это душа разная у людей, а тело, оно, конечно, отличается, но не так, как душа или даже характер. Поэтому это становится взаимозаменяемым: люди утрачивают свою ценность, они становятся взаимозаменяемыми. И ребенок, особенно мальчик, интуитивно чувствует, что что-то не то. И у него возникает протест.

Сейчас многие маленькие дети могут очень грубо вести себя с мамой. Я думаю, что отчасти, разные, конечно, могут быть причины, но если говорить о глубоких вещах, то я думаю, что это такой бессознательный бунт ребенка против этой противоестественной ситуации. А мы и по взрослым людям знаем, что человек направляет свой бунт на то, что рядом. Его на работе обидел начальник, он приходит и срывается на жену, потому что жена рядом, а начальника он побаивается – начальник выгнать может, а жена не выгонит. Так и ребенок: мама рядом. Он ей, конечно, хоть связь и нарушена, доверяет, он понимает, конечно, что мама позволяет ему гораздо больше, чем другие люди, и вот он этот свой протест, это раздражение, этот гнев, которые подсознательно вызывает вот все это безобразие у детей, направляет на маму.

Этот рекламный образ, он же оскверняет их чистые души, он их пугает, потому что это образ агрессивный, хищный, стервозный. Женщина, которая в рекламах – это же образ пугающий, даже, в общем-то, малоприятный! Вот у ребенка и идет протест. И идет отторжение в принципе некоего женского образа. Маленькие дети очень мало могут дифференцировать. Почему дети не понимают еще нюансов? Ведь детям обязательно нужно решить вопрос: хороший или плохой герой, там, какой-нибудь? Если ему в дошкольном возрасте начинают объяснять, что он несовсем хороший и несовсем плохой, и все не так однозначно, то он теряется, и он делает какие-то свои, часто неправильные выводы, на чем, как раз, и основана сейчас обработка детского сознания западно-ориентированной масс-культуры. Ведь дети сбиваются с толку и часто начинают сопереживать отрицательным героям, потому что те им кажутся более успешными, они, например, могут быть остроумны, а дети любят, когда что-то смешное, они любят смешить: они видят, что смеются, а смех – это одобрительный сигнал, значит это хорошо. И так далее.

Мы говорили о терпении и внимательности. Если посмотреть на тот женский образ, который транслируется с разных сторон – это же женщины напористые, современная женщина, ведь, должна быть напориста, деловая женщина – она за горло берет. Девочки сейчас сами пишут записки мальчикам и зовут их на свидание, а не мальчики их зовут. Девочки говорят: «Я его забила» – уже таким уголовным жаргоном. Маленькие девочки: третий, четвертый, пятый класс. То есть, ну, конечно, такая женщина не может быть терпелива – какое терпение? Она очень нетерпелива: она захотела и сделала. А если ей не нравится что-то, она выражает свои чувства очень открыто, с раздражением, гневом. Можно посмотреть какие-нибудь западные сериалы, особенно подростковые, как там девушки выглядят, и как они себя ведут. Ну, о том, что они ругаются, это вы, конечно, все знаете. И не только в сериалах, но и в жизни – это считается хорошо, и так далее.

И вот такая мама – естественно она будет и с ребенком так себя вести. Чуть что ей не нравится – она срывается, она раздражается, она кричит. И возникает вот такая патологическая связь. Сплошь и рядом сейчас: у ребенка, особенно у мальчика, поскольку это все происходит в детстве, психика не выдерживает всего этого, и он реагирует защитной глухотой: ему надо десять раз сказать, и он не слышит. Вот когда закричат, а еще лучше побьют, тут он, пока маленький, соберется, сделает, может даже на какое-то время успокоиться, часто так мамы рассказывают, а потом все начинается сначала. То есть, это абсолютно порочный круг, который ребенок сам разомкнуть не может.

Мама, конечно, винит ребенка. Она может сперва повести его к врачу, чтобы он слух проверил. Врач скажет, что все нормально. Потом она приведет его к психологу и попросит: сделайте с ним что-нибудь! Но тут делать надо не с ребенком – делать надо с ней, прежде всего! Потому что если она и дальше будет так реагировать, это будет только закрепляться. Какой у ребенка мужской характер формируется – это мы, может быть, в другой раз поговорим, не будем сейчас тратить время, но вы можете и сами предположить – это довольно просто. В общем, таким образом она далеко не уедет, а у ребенка уже включается не только ситуация защитного торможения по мере его взросления, но и протест – он начинает делать назло, он пытается так самоутвердиться.

Ну, или, например, когда мы говорили о тактичности и чуткости – это ведь несовместимо с громогласностью, с грубостью, или даже с ворчливостью. Сейчас тоже очень часто бывает, что жена, женщина, мама много очень выражает недовольства, недовольства ребенком, мужем, и она, опять же, транслирует это ребенку. И он тоже начинает выражать недовольство и, прежде всего, кем? Ей, потому что она чаще с ним общается, она его часто к чему-нибудь принуждает.

Если посмотреть, какой образ матери стал транслироваться в последние годы не только в кино, телевидении, литературе или в компьютерных играх для молодежи и взрослых людей, но и в детской литературе, то тут просто можно схватиться за голову! Этим летом я заинтересовалась: какой сейчас образ мамы? Изменился ли он? Я прочитала вам несколько цитат, их довольно много можно привести, тем более, из каких-то произведений для детей, потому что образ мамы там очень часто появляется – он, может быть, там не будет главным, но будет фоновым. И при всех небольших отличиях он будет такой, о каком мы с вами говорили.

Что же происходит сейчас? Когда я стала этим интересоваться, то я предполагала, конечно, что я не очень хорошие вещи увижу, но то, что я увидела – превзошло мои ожидания.

Можно говорить о кино, можно говорить о книгах, можно говорить о мультфильмах, и если взять 60-е – 70-е годы, то ситуация начала меняться именно тогда. И я хочу сразу сказать, что это процесс не стихийный, не случайный! Потому что когда стихийно, то и так, и сяк может быть – по-разному. Когда же идет массовая обработка сознания, и масса произведений разных авторов, разный какой-то продукт, но одно и то же внедряет, понятно, что есть некая программа. И действительно, изменение менталитета, изменение ценностей – много уже об этом говорено и на западе, и у нас – началось примерно в период сексуальной революции в 60-е годы, повторяю: не стихийно. Но образ матери, базовый образ, все-таки какое-то время еще таким радикальным трансформациям не подвергался.

Возьмем культовые прорывные произведения, которые спровоцировали очень большой переворот в массовом сознании и на западе, и у нас. Это, прежде всего, повесть Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Когда я была в подростковом возрасте, училась в английской спецшколе в Москве, мы все знали, что это – величайшее произведение. Откуда мы это взяли, я не знаю, но так все говорили. Ну, а на западе, наверное, тем более. И еще книга «Заводной апельсин» Берджесса, правда я читала тогда по-английски, потому что на русский она еще не была переведена.

Для своего времени эти произведения были очень прорывные по грубости и цинизму – это взгляд подростков на мир, который был для того времени весьма шокирующим. И даже эти герои, особенно Холден Колфилд из «Над пропастью во ржи» – хам, но страдающий, и этот герой Берджесса Алекс – просто подонок, бандит и убийца, который на улице может избивать, убивать старушек, находить в этом большое удовольствие, и так далее – даже эти люди не позволяли себе в этих произведениях как-то безобразно говорить о своих родителях. Хотя, конечно, этот Алекс относился к родителям наплевательски. Например, он врубал музыку на полную громкость, и там он говорит, что «приученные предки не осмеливались в стены моей комнаты». Но сцены, где он хамит, или избивает мать, или ещё что-то подобное – в этом произведении нет!

Но вот в конце 80-ых и начале 90-ых что-то стало происходить. То есть была перейдена эта грань. Так называемая контркультурная революция пошла дальше. Это очень тесно связано с проблемами глобализации, и того, какой образ мира и образ людей формируется. Если посмотреть массу современных всяких фильмов и почитать книг, то вот какие базовые характеристики транслируются сейчас, вот какие мамы фигурируют сейчас в произведениях….

Хочу подчеркнуть: в очень известных произведениях киноискусства, получивших множество наград и премий – это не просто нас пытаются уверить, что к нам сюда идут все какие-то помои, а вот там у них что-то хорошее, плохое же они отдают нам – нет! Все они...