Анонсы

 

 
 ПОЖЕРТВОВАТЬ

 

• На ведение миссионерской деятельности... Подробнее…

 

 
 ПОЛЕЗНЫЕ РЕСУРСЫ

  

stsl.ru


Газета "Маковец"  >>

predanie.ru

 

Лекторий миссионерской службы Свято-Троицкой Сергиевой Лавры

«Иосиф Прекрасный и его братья (беседа 4-я)». Протоиерей Олег Стеняев


Священник храма Рождества Иоанна Предтечи, председатель редакционного совета газеты «Миссионерское обозрение»

отец Олег Стеняев

Итак, мы остановились с вами на словах «И был голод по всей земле; и отворил Иосиф все житницы, и стал продавать хлеб Египтянам. Голод же усиливался в земле Египетской. И из всех стран приходили в Египет покупать хлеб у Иосифа, ибо голод усилился по всей земле» (Быт. 41, 56-57). Чтобы понять Иосифа, его положение, надо представить себе такую ситуацию: когда человек находится в духовно-враждебном окружении, то решений этой проблемы может быть три.

Первое решение – человек может замкнуться и агрессивно противостоять тем влияниям, которые он испытывает извне. Причем, он должен постоянно держать себя в некоем напряжении: если он расслабится, то окружение сумеет негативно на него повлиять.

Вторая возможная ситуация – человек может покинуть это окружение, чувствуя, что он не может противостоять всем сразу как Иосиф, верующий человек, который оказался один в языческом Египте. Или уйти в состояние внутренней некой миграции. Но это очень зыбкая позиция, потому что в любой момент, когда он вновь сталкивается с этим миром, мир может деформировать его.

И третья возможная ситуация – это когда человек пытается само вот это окружение поднять до своего религиозного уровня, наполнить вот этот вакуум язычества религиозным содержанием монотеизма.

И вот Иосиф – это был человек, который пошел именно третьим путем. То есть он не замыкался в себе, не вел бесконечную какую-то полемику с этими людьми, не пытался уклоняться от них, тем более что положение второго человека в государстве его обязывало быть на виду. Он решил поднять этих людей до своего уровня. Поэтому когда мы читаем, что Иосиф кормил весь Египет хлебом, и не только Египет, но и окрестные страны, то надо понять, что он заботился не только о физическом насыщении этих людей, но, будучи пророком монотеизма, он без сомнения проповедовал веру в единого Бога.

Собственно говоря, в языческом Египте именно того времени монотеизм одержал некую победу. Это было во время правления фараона Эхнатона Рамсеса. Это правление интересно тем, что появляется фараон, который начинает отрицать всех богов. И он провозглашает, что бог – один, и что надо поклоняться единому богу. Символом этого единого бога для него является солнце. И когда ученые обнаружили гробницу Эхнатона, то были удивлены, увидев, что его имя везде пытались соскрести. То есть для египтян он был фараон-еретик, который нарушал принципы язычества, оккультные традиции Египта.

Этот Эхнатон писал даже стихи, псалмы, в которых прославлял единого бога. И он в одном из псалмов восклицал: «Я только один знаю тебя: никто из окружающих не хочет признать твое единство!» Имя Эхнатона известно, в основном, специалистам, а все остальные больше знают его жену Нефертити, изображение которой сохранилось в идеальной поясной статуе.

Но вот на голом месте такой эффект, как эффект Эхнатона, не мог, поэтому, скорее всего, первые семена единобожия на земле Египта посеял Авраам, когда с Саррой находился в Египте. Потом мы видим Иосифа, который не просто находится в Египте, а является вторым человеком в государстве. И, конечно же, он использовал это свое положение с тем, чтобы не только физически насыщать египтян, но и предлагать им какие-то семена монотеизма, то есть сеять в их сознании веру в божественное единство. Собственно говоря, многие ученые-религиоведы, которые изучают историю религий, отмечают, что зачаточные признаки монотеизма можно найти в каждом языческом культе. Это свидетельствует о том, что единобожие – это изначальный культ, естественный культ. А язычество как многобожие – это позднее наслоение.

Собственно говоря, если мы берем Священное Писание, то первое упоминание о язычестве мы можем найти в Книге Бытия. Здесь говориться о том, что до Потопа люди стали «призывать имя Божие» – ну, так это звучит в синодальном переводе. В действительности, если правильно перевести этот текст, то он означает, что люди стали присваивать имя Бога другим всяким вымышленным существам. То есть они стали не «призывать», а нарецать именем Бога солнце, луну, звезды. То есть они в них видели проявление Божества, и потом это привело, собственно говоря, к многобожию.

Многобожие возникает как? Сначала, без сомнения, существовала вера в единого Бога, потом развивается культ о том, что Бог – не один, а у Него есть помощники: солнце, луна, звезды – они как бы на послушании у Бога, который все сотворил. Потом, по аналогии с земными правителями, возникает такая идея: «если ты хочешь, чтобы правитель тебя услышал – действуй через его окружение». Например, если вы хотите попасть к какому-то начальнику, то вы узнаете, кто его секретарь, кто близок к нему, кто из его команды может вам помочь. И вот такая же логика была и у язычников, потому что в каждом языческом культе мы находим верховное божество. А вокруг этого верховного бога стоят другие боги и полубоги, которые находятся у него в услужении.

И язычники рассуждали следующим образом: «Если мы не почтим слуг бога, которые выполняют его приказы, то мы и его не почтим!» Казалось бы, логика железная. Но, в конце концов, это приводило к тому, что единобожие вытеснялось процессом обожествления, собственно говоря, мира природы. Чтобы верить в невидимое, надо иметь какие-то усилия веры, а окружающий мир дает повод для трансформации, собственно говоря, единобожия. И чем больше окружающий мир разнообразен в природных проявлениях, тем больше богов. Например, представьте себе Индию, где буйство зелени, растительного и животного мира невероятно. И там дошло до того, что – есть такая пословица в Индии – в каждой деревне есть свой верховный бог. Кто-то считает, что Хануман, царь обезьян – верховный бог, кто-то считает, что Кришна, кто-то считает, что это – Шива. И так далее.

Но пустыня располагает к другому восприятию религиозной жизни, и не случайно, скажем так, когда Моисей вывел народ из Египта, он очень долго водил их по пустыне. Потому что единство ландшафта: песок-песок-песок, и над всем бесконечное небо, наталкивало людей на мысль о единстве всего мироздания под единым управлением единого Бога. Египет в то время, о котором мы говорим, во времена фараонов – это не тот Египет, который сейчас.

Дело в том, что мусульмане погубили всю систему орошения водами Нила Египта. Как известно, Нил не имеет естественных каких-то ответвлений, и египтяне копали каналы. И система каналов – это была система орошения, за счет которой Египет весь был покрыт зеленью. Но когда мусульмане захватили эти земли, то они не занимались очищением этих каналов, и через несколько поколений все это заросло, все это погибло и превратилось в пустыню. А Древний Египет – это культ очень многих богов, и все боги имеют своих тотемов – то есть какое-то животное, которое символизирует того или иного бога. И богов изображали с человеческими телами, но с головой того животного-тотема, который являлся опознавательным знаком для того или иного бога.

И вот Иосиф мог, конечно, внутренне сопротивляться этой ситуации, тому, что он, верующий во единого Бога, жил в таком окружении, но это была необходимость постоянно держать себя в некотором напряжении: если ты только чуть-чуть ослабнешь, то в тебя ворвется вся эта духовная нечистота язычества. Он мог оказаться в состоянии внутренней миграции, замкнуться или даже убежать куда-то. Но это очень опасная ситуация, потому что, столкнувшись с соблазном, ты сразу становишься его жертвой. И оставался только третий путь: он должен был трансформировать язычество, он должен был изменить мир вокруг себя и поднять его до уровня своей собственной монотеистической религиозности. И он пошел именно этим путем.

И мы читаем с вами 42-ую главу: «И узнал Иаков, что в Египте есть хлеб, и сказал Иаков сыновьям своим: что вы смотрите?» (Быт. 42, 1). Вот здесь возникает очень такой резонный вопрос: Иаков боролся с Богом, боролся с Ангелом, и Бог изменил его имя. В случае с Авраамом, после того, как произошло изменение имени с «Аврам» на «Авраам», в Пятикнижии Моисея нигде уже не встречается имя «Аврам». Везде, в Торе только имя «Авраам» – как его Бог и изменил. Но в случае с Иаковом мы видим другую ситуацию: Ангел нарек его Израилем, Господь подтвердил перемену имени, но в самом Пятикнижии эти имена все равно как-то варьируются: то он называется Израилем, то опять называется Иаковом! С чем это связано?

Это связано с тем, что любой человек живет двумя типами устремлений. Это устремления физиологические, к тем потребностям, которые связаны с жизнью тела, и это стремления духа. Человек может быть неверующим, но он испытывает внутренние потребности в духовном. Для неверующих людей это реализуется в каком-то культурном пространстве. Но, так или иначе, человек – это существо, которое имеет некую двойственность, как апостол Павел пишет: «Ибо плоть желает противного Духу, а Дух, противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5,17).

И вот тот факт, что после изменения имени на Израиль имя Иакова не пропадает, свидетельствует о том, что он сумел наполнить духовным содержанием, собственно говоря, и мир, связанный с его телом, с теми процессами, которые проистекали из его существования во плоти. И, таким образом, отмененное имя как бы вернулось к нему, но оно уже говорило не о том Иакове, который обманывал Исава, ибо имя «Иаков» означает «тот, который перехитрит, обманет», и именно в будущем времени, а о том, кто преодолел, «обманул» свою греховную природу. И добился некоторого согласия, симфонии между своими плотскими началами и духовными потребностями.

То же самое происходит и со многими святыми: например, князь Владимир, который крестился с именем Василия. Но мы не чествуем его как Василия, а языческое имя «Владимир» вернулось к нам, казалось, смытое в купели крещения, потому что этот человек сумел свой прежний греховный опыт трансформировать. В наших молитвах есть такое выражение: «Как прежде служили сатане льстивому, наипаче послужим Тебе, Господи!»

Как один мне мужчина говорил, что когда он был пьяницей горьким, он мог ночью вскочить, бежать, искать ночной ларек, находить, покупать, приходить домой, все организовывать. А потом он представил эти слова: «Как прежде служили сатане льстивому, наипаче послужим Тебе, Господи!» И он стал думать: «А почему я ночью не могу встать на молитву, на Двенадцатипсалмие так же бодро, как вскакивал, когда возникала определенная потребность?» Ведь он помнил о том, что он мог не просто встать, но и одеться, и выйти из дома, бегать по заснеженной Москве, находить ночной ларек, там что-то покупать, возвращаться домой, готовить какую-то закуску себе, и так далее.

И, собственно говоря, для многих людей их отрицательный опыт иногда приносит некие такие положительные результаты, потому что люди видят контраст. Или как, я часто привожу такой пример, человек становится на молитву, и у него сразу зевота, ему хочется спать. Он с трудом заканчивает молитвенное правило, но вдруг раздается звонок по телефону, и он два часа разговаривает, и у него нет никакого желания спать. Причем, о чем угодно может говорить, но если он прервет этот телефонный разговор и опять встанет на молитву, то у него вновь начнется зевота. И вот этот контраст уже обнаруживает для человека, что не так все просто в духовной жизни: идет борьба, идет брань.

История Прекрасного Иосифа – это история и о взаимоотношении еврейского народа с Иисусом Христом – не больше, не меньше. Дело в том, что двенадцать патриархов еврейского народа – это весь еврейский народ, потому что они – патриархи, родоначальники колен. И когда Иосиф приходит к своим, свои его не принимают и за сребреники продают его. Ну, совершенно ясный для христиан образ: Христос приходит к своим, свои его не принимают, и за сребреники Он был продан Иудой.

И, более того, братья Иосифа уверовали в свой собственный обман: в то, что Иосиф умер. Они сначала обманули отца, принеся окровавленные одежды, а потом они уверовали в то, что Иосиф умер. Потому что когда мы читаем дальше, он несколько раз говорят, что «у нас был брат, но он умер». Та же самая ситуация с евреями. Когда они рассуждают об Иисусе из Назарета, они говорят: «Да, был такой человек, но он умер».

И какое же было удивление, когда братья Иосифа узнали, что он – владыка Египта, и им надо было поклоняться ему! Конечно, будет великое удивление и у иудеев, когда они узнают, что плотник из Назарета Иисус, Иешуа, Он – Сын Божий! Он воссядет в день Суда на Престоле, и перед Ним будут поклоняться все племена, народы и языки. И взаимоотношения Иосифа с братьями заслуживают огромный интерес. Ведь ситуация заключается в том, что Иосиф прощает своих братьев. Хотя они виновны, скажем так, в его предполагаемой смерти, как они думали, они обманули своего отца: принесли окровавленные одежды, они продали его в Египет.

Но, в конце концов, все это оборачивается каким-то удивительным образом во благо для всех: и для Иосифа, который становится вторым лицом в государстве – если бы он остался жить с братьями, то ничего такого бы не произошло, это совершенно очевидно, и для самих братьев, для всей семьи Иакова, оборачивается их спасением, потому что начался голод, и голод был, в том числе, и в Ханаане. Голод, который был в Ханаане и по всему миру – это образ, который указывает на апостасию последних времен, когда перед пришествием антихриста будет всемирное отступление от веры. И пророк Амос вот это всемирное отступление от веры сравнивает с голодом: «Наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, - не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слушания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его» (Ам. 8, 11). И сейчас мы увидим, как семейство Иакова начинает ходить от Ханаана до Египта, от Египта до Ханаана в поисках пропитания. Это совершенно очевидный и ясный прообраз, который указывает на определенные времена.

«И узнал Иаков, что в Египте есть хлеб, и сказал Иаков сыновьям своим: что вы смотрите? И сказал: вот, я слышал, что есть хлеб в Египте; пойдите туда и купите нам оттуда хлеба, чтобы нам жить и не умереть. Десять братьев Иосифовых пошли купить хлеба в Египте, а Вениамина, брата Иосифова, не послал Иаков с братьями его, ибо сказал: не случилось бы с ним беды. И пришли сыны Израилевы покупать хлеб, вместе с другими пришедшими, ибо в земле Ханаанской был голод. Иосиф же был начальником в земле той; он и продавал хлеб всему народу земли. Братья Иосифа пришли и поклонились ему лицем до земли» (Быт. 42, 1-6).

Вот здесь все очень непонятно, здесь сказано, что Иосиф продавал хлеб всем людям земли. Но это можно понять только образно: представить себе, что конкретный один человек торговал со всем Египтом, да еще со всеми людьми, которые приходили туда за хлебом, невозможно. Поэтому правильнее понять это выражение так, что он руководил этим процессом. Но вот в случае с братьями, скорее всего, он имел соглядатаев, которые отслеживали, что из Ханаана может появиться какая-то семья, которая будет состоять из одиннадцати или десяти братьев. И если они появятся, нужно будет сделать так, чтобы все те пункты, где продают хлеб, оказались бы закрытыми именно для этой семьи, и чтобы они пришли непосредственно к Иосифу, потому что он сам хочет иметь дело с этой большой семьей.

Есть предание о том, что когда братья шли в Египет, они понимали совершенно четко, что они идут в ту страну, куда они продали Иосифа. К тому времени они пережили разочарование в своем поступке: помните, мы с вами говорили, что патриарх Иуда отделился от них, потому что, скорее всего, его обвиняли в том, что он, как глава общины, допустил продажу брата в рабство? И когда они пришли в Египет, они, по преданию, начали искать Иосифа. Где же они его искали? Они его искали в злачных местах египетских городов. То есть Иосифа, по преданию Ибн-Эзры, продали для блуда: он был молодой, красивый – так думали братья, и так планировали те люди, которые купили Иосифа. И он мог оказаться в публичном доме для разврата, чтобы ублажать египтянок. Господь судил иначе, но братья ничего об этом не знали. И, по преданию, они ходили по этим злачным местам, пытались навести какие-то справки, спрашивали: «Вот, несколько лет назад из Ханаана был продан молодой еврей, нельзя ли узнать, кто его купил или перекупил?»

Но Иосифа перекупали около четырех раз, пока его везли до Египта. По крайней мере, мы знаем, что он был в руках моавитян, потом он оказывается в руках измаильтян, потом опять у моавитян, и дальше у египтян. И, кстати, трудно установить, успели ли сами братья его продать, потому что из ямы его вынули не братья, об этом мы с вами уже говорили. Но в Библии, в пророческих текстах, в текстах Нового Завета они считаются преступниками, которые продали своего брата. Потому что Бог судит именно намерения. Если у них было намерение продать брата, но кто-то их опередил, они все равно несут ответственность за то, что они продали своего брата в Египет. Бог судит намерение, и если человек не может его реализовать, но оно у него есть, то из-за каких-то помешавших преступлению обстоятельств он все равно не оказывается в положении невиновного человека – такого не бывает. Поэтому они виновны в любом случае и именно в продаже своего брата. И они, конечно же, это вполне возможно, искали следы пребывания Иосифа в Египте, но никого не нашли. А сам Иосиф, скорее всего, подстроил именно так, что бы этих людей привели к нему.

«Братья Иосифа пришли и поклонились ему лицем до земли. И увидел Иосиф братьев своих и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово и сказал им: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи» (Быт. 42, 6-7). Когда Иосифа продавали в рабство, ему было семнадцать лет, он был очень молодой человек. Но сейчас Иосиф – это человек, который уже в годах, у него большая борода, и его узнать было просто невозможно. Но как он узнал братьев? Когда братья продавали его, некоторые из них были в таком возрасте, когда человек с этой же внешностью сохраняется достаточно длительное время. Это когда человек из юношеского возраста переходит в мужской, он меняется внешне. То же Иуда, Рувим были уже зрелые люди, и их можно было узнать. Там, конечно, были братья, которые были молоды – этих Иосиф мог и не узнать, потому что когда человек растет, он меняется. Но в целом он братьев своих узнал, не ошибся, что это именно они.

И Иосиф начинает вести некую игру с этими братьями, или мы его в этом можем заподозрить. Это очень неправильное подозрение. В действительности, если мы проанализируем все поведение Иосифа с братьями, все их диалоги, мы увидим: он призывал их к покаянию, он призывал их к осознанию того, что они совершили преступление! Он давал им возможность даже пережить состояние рабства, когда задерживал их, когда Симеона посадил в тюрьму, чтобы они, сопереживая себе и друг другу, поняли, какое же преступление они совершили против Иосифа!

«Иосиф узнал братьев своих, но они не узнали его. И вспомнил Иосиф сны, которые снились ему о них; и сказал им: вы соглядатаи, вы пришли высмотреть наготу земли сей» (Быт. 42, 8-9). Вот тут тоже очень непонятно: он вспоминает сны и говорит: «Вы соглядатаи!» Как это может быть связано? Внешне это никак не связано! А сны были следующие: Иосиф видел во сне, что образно братья будут ему поклоняться. Но Иосиф не для этого ожидал встречи с братьями, он хочет вызвать у них покаяние – помните, мы с вами остановились на этой очень важной мысли? – потому что он хочет окружающий мир возвысить до своей религиозности. Он не хочет убегать от проблем своего окружения, он не хочет замыкаться в себе, он хочет именно возвышать людей до того состояния пророка монотеизма, в котором он находился, чтобы они хотя бы имели представление о том, что это такое.

И вот, он обвиняет их в том, что они шпионы, что они соглядатаи, которые пришли из другой страны посмотреть, разведать, потом вернуться, собрать армию и напасть. То есть это политическое обвинение. Братья начинают оправдываться перед ним: «Они сказали ему: нет, господин наш; рабы твои пришли купить пищи» (Быт. 42, 10). – То есть у них совсем банальная проблема, как и у всех: закончился хлеб. Зерно использовалось не только для приготовления лепешек, зерном кормили скот, особенно в зимнее время, и наличие зерна определяло возможность выжить семье или погибнуть, если зерна не было. И они говорят, что пришли ради пищи, и поклоняются перед ним, опускаются на колени, потому что у них серьезные проблемы.

Они говорят: «Мы все дети одного человека; мы люди честные; рабы твои не бывали соглядатаями. Он сказал им: нет, вы пришли высмотреть наготу земли сей. Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало» (Быт. 42, 11-13). Как это, «одного не стало»? Он сидит перед ними, этот «один», но они уверовали в то, что он умер, как современные иудеи верят в то, что умер Иисус из Назарета – «да, он был распят…»

Как я читал у одного раввина, который так и пишет в своей книге: «Конечно, это ужас, что молодого еврея, 33 с половиной года, отдали римлянам-язычникам! Талмуд запрещает отдавать еврея на казнь язычникам, даже если еврей виновен!» То есть евреи сейчас меняют отношение к Иисусу Христу. Они, во-первых, поняли, что Он был очень молод: 33 с половиной года. Потом, факт, что они выдали его язычникам, Понтию Пилату и римлянам – это прямое нарушение предписаний Талмуда, где запрещается даже виновного в тяжелом преступлении выдавать язычникам на суд.

Но здесь братья ведут себя как? Они пытаются быть искренними до конца, они рассказывают все как есть: один брат остался, а одного не стало. «И сказал им Иосиф: это самое я и говорил вам, сказав: вы соглядатаи» (Быт. 42, 14). Ну, здесь своя логика есть: если кого-то хотят обмануть, то начинают говорить какие-то подробности, и опытные люди это знают. В частности, братья здесь говорят: «Вот, у нас здесь один брат остался, другой у нас умер брат, пропал, вот мы десятеро пришли…» Обычно, когда говорят такие подробности, то сразу подозреваешь: «А, ну ясно, ясно. Все придумали!» Поэтому такая реакция Иосифа естественна.

«Вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш» (Быт. 42, 15). Кстати, что очень интересно и знаменательно: Иосиф все-таки обманывает братьев, но все время клянется жизнью фараона. Ну, он же не может клясться именем Божьим, как это принято у верующих людей, по крайней мере, в ветхозаветном иудаизме это было принято, он клянется жизнью фараона: фараон-то язычник, его жизнь-то – она особой ценности для Иосифа не представляет. И он постоянно использует, казалось бы, обычные для египтян клятвы жизнью фараона.

«Вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш». Он хочет видеть Вениамина. Дело в том, что только Вениамин – его абсолютный брат и по отцу и по матери. Другие его братья – братья только по отцу. Тем более Вениамин дорог ему, потому что Вениамин младше его, младший его брат. И у него могли быть подозрения, что братья могут также завидовать Вениамину: ведь мы с вами читали, что после предполагаемой гибели Иосифа Иаков привязался сердцем именно к Вениамину. Иаков был очень влюбчивый человек: сначала он к Рахили привязался сердцем, потом Иосиф у него был любимчик, Иосифа не стало – он к Вениамину привязался своим сердцем. И конечно такая любовь отца, которую мог предполагать Иосиф по отношению к Вениамину, ставила Вениамина в такое же опасное положение, в котором оказался сам Иосиф, в результате чего он и был продан в египетское рабство. И он хочет, как бы, опередить ситуацию, чтобы брата доставили сюда.

Он говорит: «Пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а вы будете задержаны; и откроется, правда ли у вас; и если нет, то клянусь жизнью фараона, что вы соглядатаи» (Быт. 42, 16). Ну, вот опять: «клянусь жизнью фараона», этого оккультного правителя. Это все равно, если православный человек скажет: «Клянусь душой Кашпировского!» Это не больше, не меньше – такая же аналогия. Конечно, православный так не скажет, но если в определенном окружении он окажется, среди экстрасенсов, например, то вполне может быть.

«И отдал их под стражу на три дня» (Быт. 42, 17). Иосиф отдает их под стражу, выставив определенные условия, что они должны остаться в Египте, а один пусть отправится и привезет Вениамина.

«И сказал им Иосиф в третий день: вот что сделайте, и останетесь живы, ибо я боюсь Бога: (ну, тут он ничего не врет, поэтому он может назвать имя Божье – примеч. О. С.- примеч.наззвать е врет, поэтомует ВЕниамина.ети был рподанподробностиожении невиновного человека. ) если вы люди честные, то один брат из вас пусть содержится в доме, где вы заключены; а вы пойдите, отвезите хлеб, ради голода семейств ваших» (Быт. 42, 18-19). Сначала он предлагал, чтобы все братья остались в плену, и только один пошел бы за Вениамином. Теперь он зеркально меняет ситуацию, он говорит: пусть девять братьев идут, а один останется, потому что он понял, что действительно у них там дети, в конце концов, отец там голодает Иаков-Израиль. И он переменил свое решение.

«Брата же вашего меньшого приведите ко мне, чтобы оправдались слова ваши и чтобы не умереть вам. Так они и сделали. И говорили они друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего» (Быт. 42, 20-21). А где они говорили? Тут же они и говорили. Они были уверены, что он не понимает их языка: он говорит по-египетски, переводчик переводит братьям, а братья говорят на своем языке. В Пятикнижии есть такое выражение: «Братья не замечали, что среди них переводчик», то есть что Иосиф отлично понимал их разговоры. И вот здесь Иосиф видит, что он действует в правильном направлении: он хотел привести их к покаянию через такие жесткие меры, и он достиг результата, потому что братья говорят друг другу: «Точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали [его]; за то и постигло нас горе сие» (Быт. 42, 21). Вот так к ним приходит раскаяние.

«Рувим отвечал им и сказал: не говорил ли я вам: не грешите против отрока? но вы не послушались; вот, кровь его взыскивается. (Здесь они уверены в том, что он даже погиб! – примеч. О. С.) А того не знали они, (пишет Моисей – примеч. О. С.) что Иосиф понимает; ибо между ними был переводчик» (Быт. 42, 23). Он отлично понимает еврейский язык, а они уверены, что этот египетский сатрап ничего понять не может.

И Иосиф не может слушать этот диалог! Во-первых, он давно не слышал родного языка, и когда он услышал родную речь, конечно, у него все всколыхнулось внутри! Потом, братья переживают раскаяние, они говорят о нем, и Иосиф, конечно, не может слушать! И мы читаем: «И отошел от них [Иосиф] и заплакал. (То есть он отходит в некоторую комнату, там он плачет, приводит себя в порядок, – примеч. О. С.). И возвратился к ним, и говорил с ними, и, взяв из них Симеона, связал его пред глазами их» (Быт. 42, 24). Вот это выражение «связал пред глазами их» означает, что как только они ушли, он его развязал.

«И приказал Иосиф наполнить мешки их хлебом, а серебро их (то есть то, которое они заплатили за этот хлеб, – примеч. О. С.) возвратить каждому в мешок его, и дать им запасов на дорогу. Так и сделано с ними. Они положили хлеб свой на ослов своих, и пошли оттуда. И открыл один из них мешок свой, чтобы дать корму ослу своему на ночлеге, и увидел серебро свое в отверстии мешка его» (Быт. 42, 25-27). Вот это для них, конечно, было чудом – то, что серебро вернулось каким-то непонятным образом. И из этого стиха мы видим, что они кормили свой скот именно зерном, поэтому наличие зерна – это очень важный момент.

«И сказал своим братьям (то есть тот, кто нашел серебро, – примеч. О. С.): серебро мое возвращено; вот оно в мешке у меня. И смутилось сердце их, и они с трепетом друг другу говорили: что это Бог сделал с нами?» (Быт. 42, 28). Вот они уже начинают понимать, что какая-то работа Божья ведется по отношению к ним, то есть Бог хочет что-то поменять в их жизни, Он как-то вторгается в их реальность какими-то чудесными событиями.

«И пришли к Иакову, отцу своему, в землю Ханаанскую и рассказали ему всё случившееся с ними, говоря: начальствующий над тою землею говорил с нами сурово и принял нас за соглядатаев земли той. И сказали мы ему: мы люди честные; мы не бывали соглядатаями; нас двенадцать братьев, сыновей у отца нашего; одного не стало, а меньший теперь с отцом нашим в земле Ханаанской. И сказал нам начальствующий над тою землею: вот как узнаю я, честные ли вы люди: оставьте у меня одного брата из вас, а вы возьмите хлеб ради голода семейств ваших и пойдите, и приведите ко мне меньшого брата вашего; и узнаю я, что вы не соглядатаи, но люди честные; отдам вам брата вашего, (то есть Симеона, – примеч. О. С.) и вы можете промышлять в этой земле» (Быт. 42, 29-34).

Почему Иосиф оставил у себя Симеона? – вот это очень интересный вопрос. Дело в том, что Симеон и Левий, когда они находятся вместе – это гремучая взрывчатая смесь! Мы помним, что они напали на город Сихем и перерезали жителей города. Причем, Симеону и Левию было по тринадцать лет, это были отроки! Конечно, они вели подвижный образ жизни, да и воспользовались тем, что все мужчины были в горячке в результате того, что сделали обрезание, но все-таки отроки! И Иосиф, разлучая Симеона от Левия, а они именно в паре действуют очень агрессивно, таким образом научает нас не смешивать религию и политику. Потому что Левий – это колено священников, Симеон – это воин. И когда религия начинает заигрывать с миром политики, особенно организуя всякие священные войны, то это дает всегда очень тяжелый результат.

И то, что Иосиф именно Симеона задержал у себя – это урок, который преподает нам Моисей, который описывает эти события и подсказывает, что не просто кого-нибудь из братьев, а именно Симеона он у себя задержал. Он показывает, что религиозные люди, а особенно священство, не должны путаться в политику, потому что когда возникает ситуация: «Церковь-армия, армия-Церковь», «освятите нам военные действия!», «антитеррористические операции нам благословляйте!» – можно очень далеко зайти и не остановиться! Потом надо будет окроплять водой орудия казни, и так далее.

И Иосиф это понимает. И евреи из этого обстоятельства, из факта, что Симеон задержан, и он отделен не просто от братьев, но, прежде всего, от Левия, выводят некий галахический принцип о том, что религию надо отделять, собственно говоря, от политики: это принципиально разные вещи. Ведь когда Иаков будет благословлять своих сыновей, он поставит их рядом, он скажет: «Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их». И он произнесет слова, что «проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа» (Быт. 49, 5; 7). То есть гневаться можно, но надо во всем знать меру. А они очень жестоко себя повели по отношению к людям, которые совершили обряд обрезания, то есть они как бы подходили к геюру, к переходу в иудаизм, в веру в единобожие, и они могли стать братьями по вере, но их вырезали.

И мы читаем далее: «Когда же они опорожняли мешки свои, вот, у каждого узел серебра его в мешке его. И увидели они узлы серебра своего, они и отец их, и испугались» (Быт. 42, 35). Сначала один из братьев только нашел мешочек с серебром, а тут, когда они приехали, развьючили свой скот, все остальные нашли в своих мешках все то серебро, которое они заплатили за хлеб. И они испугались. Ну, во-первых, они испугались за Симеона, который остался там, а серебро, почему-то, здесь, то есть с них не взяли плату. Они могли подумать: может быть, они Симеоном расплатились!? Может быть, у египтян так принято!? Вот человека оставили, деньги вернули, значит все, мол, кушайте хлеб, пожирая своего брата!?

«И сказал им Иаков, отец их: вы лишили меня детей (каких детей? – примеч. О. С.): Иосифа нет, и Симеона нет…» (Быт. 42, 36). И вообще у него есть все основания подозревать, что они его продали за этот хлеб, вместо платы отдали: деньги вернули, хлеб привезли, а брата оставили! Вообще он может подозревать, что они продали брата, на эти деньги купили хлеб, сэкономили свои деньги! и Вениамина взять хотите, – все это на меня!

«И сказал им Иаков, отец их: вы лишили меня детей: Иосифа нет, и Симеона нет, и Вениамина взять хотите, – все это на меня! (Как ему вообще все это перенести?! – примеч. О. С.) И сказал Рувим отцу своему, говоря: убей двух моих сыновей, если я не приведу его к тебе; отдай его на мои руки; я возвращу его (то есть Вениамина, – примеч. О. С.) тебе» (Быт. 42, 36-37). Рувим выступает здесь как первенец. Но он должен был молчать, потому что он совершил грех кровосмешения, он вошел к одной из наложниц отца!

«Он (Иаков, – примеч. О. С.) сказал: не пойдет сын мой с вами; потому что брат его умер (вот здесь Иаков, может быть, впервые так конкретно говорит, что их брат, а его сын умер, – примеч. О. С.), и он один остался» (Быт. 42, 38). Почему Вениамин один остался? Ведь столько братьев! Да потому что Иосиф и Вениамин были очень похожи на Рахиль – они же дети красавицы Рахили! И, взирая на Вениамина, а до этого – на Иосифа, Иаков вспоминал свою любимую жену. Он говорит: «Он один остался!» То есть имеется в виду, один – тот, который от Рахили, от любимой жены.

«Если случится с ним несчастье на пути, в который вы пойдете, то сведете вы седину мою с печалью во гроб» (Быт. 42, 38). Конечно, это серьезные переживания! То есть он не хочет этого делать, он как бы уже готов был пожертвовать Симеоном и не хочет никого никуда отпускать!

Но следующая глава начинается словами: «Голод усилился на земле» (Быт. 43, 1). То есть Бог ведет Свою работу! Господь посылает несчастья не для того, чтобы отомстить нам! Он всегда посылает несчастья, чтобы мы сделали правильные выводы в тех или иных обстоятельствах. Бог не испытывает нас, это часто я вам говорю, Он пытается нас усовершенствовать. Ему не надо нас испытывать: мы для Него абсолютно прозрачны, Он знает, что мы из себя представляем.

«Голод усилился на земле. И когда они съели хлеб, который привезли из Египта, тогда отец их сказал им: пойдите опять, купите нам немного пищи» (Быт. 43, 1-2). Здесь Иаков сам уже выступает инициатором, потому что он понимает, что они обречены на смерть!

«И сказал ему Иуда, говоря: тот человек решительно объявил нам, сказав: не являйтесь ко мне на лице, если брата вашего не будет с вами. Если пошлешь с нами брата нашего, то пойдем и купим тебе пищи, а если не пошлешь, то не пойдем, ибо тот человек сказал нам: не являйтесь ко мне на лице, если брата вашего не будет с вами» (Быт. 43, 3-5).

Здесь Израиль начинает возмущаться: «Израиль сказал: для чего вы сделали мне такое зло, сказав тому человеку, что у вас есть еще брат?» (Быт. 43, 6). То есть ему, пожилому человеку, совершенно непонятно, зачем они стали так откровенничать!? Прямо вот так все рассказали, мол, один брат у нас остался... Они же могли, в принципе, и промолчать, и не возникла бы эта ситуация! Но когда они говорили, они же не думали, что этот человек потребует: вот приведите мне этого брата вашего! И возмущение Израиля-Иакова – оно резонно! «Для чего вы сделали мне такое зло, сказав тому человеку, что у вас есть еще брат?»

«Они сказали: расспрашивал тот человек о нас и о родстве нашем, говоря: жив ли еще отец ваш? есть ли у вас брат? Мы и рассказали ему по этим расспросам. Могли ли мы знать, что он скажет: приведите брата вашего? Иуда же сказал Израилю, отцу своему: отпусти отрока со мною, и мы встанем и пойдем, и живы будем и не умрем и мы, и ты, и дети наши; я отвечаю за него, из моих рук потребуешь его; если я не приведу его к тебе и не поставлю его пред лицем твоим, то останусь я виновным пред тобою во все дни жизни; если бы мы не медлили, то уже сходили бы два раза. Израиль, отец их, сказал им: если так, то вот что сделайте: возьмите с собою плодов земли сей и отнесите в дар тому человеку несколько бальзама и несколько меду, стираксы и ладану, фисташков и миндальных орехов; возьмите и другое серебро в руки ваши; а серебро, обратно положенное в отверстие мешков ваших, возвратите руками вашими: может быть, это недосмотр» (Быт. 43, 7-12).

Вот здесь Иаков тоже устанавливает некий такой принцип, который нельзя нарушать: нельзя получать что-либо, не платя за это. Потому что на самом деле в жизни приходится за все платить. И если мы это не делаем сразу, то придется это сделать потом. И Иаков, как человек духовный, это понимает. Здесь он говорит как Израиль, и вот это чередование Иаков-Израиль, Израиль-Иаков – оно не случайно. В тех случаях, когда он называется Израилем, в нем больше говорит его духовность. В тех же случаях, где он называется Иаковом, он больше говорит как отец семейства. То есть это не просто как бы отказ от повторений.

«И брата вашего возьмите (то есть он отпускает Вениамина, хотя ему очень тяжело, – примеч. О. С.), и, встав, пойдите опять к человеку тому; Бог же Всемогущий да даст вам найти милость у человека того, чтобы он отпустил вам и другого брата вашего и Вениамина, а мне если уже быть бездетным, то пусть буду бездетным» (Быт. 43, 13-14). То есть, говоря о том, как надо поступить, он предполагает, что он может всех потерять детей: вот в такой он оказался безысходной ситуации. И все это из-за того, что Иосиф обманывает братьев, не сознается, что он – Иосиф. И, в результате, Иаков терпит муки от этого обмана. Опять обманщик обманут! Ведь он когда-то обманул своего отца, слепого Исаака, когда хитростью брал у него благословение, обходя Исава.

«И взяли те люди дары эти, и серебра вдвое взяли в руки свои, и Вениамина, и встали, пошли в Египет и предстали пред лице Иосифа» (Быт. 43, 15). Конечно, этот момент – очень трогательный момент в Библии, когда Иосиф видит своего брата Вениамина, родного и по отцу, и по матери. Вениамин молод, и его лицо – как лицо матери…

Иосиф очень любил свою мать. Когда произошла встреча Иакова с Исавом – помните, там описано, как Исав спрашивает: «А кто это у тебя?», когда увидел, что Иаков пришел с детьми, женщины стоят, эти мальчишки… А Иаков отвечает: «Это дети, которых мне Господь дал». И тогда Исав переживает разочарование в своей жизни, он понимает, что настоящее счастье в жизни – это семья. А у Исава тяжелая семья была, он даже свои одежды прятал у матери. И когда все они подходят к Исаву, чтобы познакомиться с ним: Иаков подошел, поцеловал его, потом дети, жены, там в тексте видно, что Иосиф закрыл свою мать, он перед матерью подошел. Потому что мать была очень красивая, а этот «дядя разбойник возьмет ее и заберет!» И он прикрывал свою мать, он вышел вперед перед матерью, что было нарушением этикета: дети идут за родителями, а не впереди, а там видно, что он был впереди. И для него сейчас вот эта встреча с Вениамином – это увидеть лицо матери, увидеть ее глаза!

«Иосиф, увидев между ними Вениамина [брата своего, сына матери своей], сказал начальнику дома своего: введи сих людей в дом и заколи что-нибудь из скота, и приготовь, потому что со мною будут есть эти люди в полдень» (Быт. 43, 16). То есть он где-то их принимал, а теперь он хочет, чтобы эти люди вошли в дом, где он жил, а не только там, где он работал.

«И сделал человек тот, как сказал Иосиф, и ввел человек тот людей сих в дом Иосифов» (Быт. 43, 17). Вот здесь это выражение «человек тот» – в еврейском языке обозначает «еще тот», то есть «известный человек». Какой же это известный человек? Это Манассия, сын Иосифа! – это не просто «какой-то человек», это «еще тот человек»!

«И испугались люди эти, что ввели их в дом Иосифов» (Быт. 43, 18). То есть они понимают, что это уже какие-то неделовые отношения: их почему-то вводят в дом! Во-первых, непонятна ситуация с этим серебром, а тут еще и в дом привели к этому человеку. Вообще, что он замышляет? Зачем он хочет младшего брата забрать себе? Может быть, что-то неприличное? «И испугались люди эти» – то есть они испытали страх, и они начинают думать, почему он так себя ведет?

«И испугались люди эти, что ввели их в дом Иосифов, и сказали: это за серебро, возвращенное прежде в мешки наши, ввели нас, чтобы придраться к нам и напасть на нас, и взять нас в рабство, и ослов наших. (Здесь самые дурные возникают предчувствия, они завладевают их сердцами, – примеч. О. С.). И подошли они к начальнику дома Иосифова, и стали говорить ему у дверей дома, и сказали: послушай, господин наш, мы приходили уже прежде покупать пищи» (Быт. 43, 18-20). Они разговаривают с Манассией! Манассия знает, кто это такие, он на них смотрит огромными глазами – это его дяди, десять дядей сразу! То ни одного не было, а то, значит, сразу десять! И говорят на языке, которому естественно Иосиф обучил и Манассию, и Ефрема, своих детей.

«И сказали: послушай, господин наш, мы приходили уже прежде покупать пищи, и случилось, что, когда пришли мы на ночлег и открыли мешки наши, – вот серебро каждого в отверстии мешка его, серебро наше по весу его, и мы возвращаем его своими руками; а для покупки пищи мы принесли другое серебро в руках наших, мы не знаем, кто положил серебро наше в мешки наши. Он сказал (он понимает, кто это стоит перед ним, – примеч. О. С.): будьте спокойны, не бойтесь (он уже знает весь план наперед: если бы это был посторонний человек, он этого бы не знал! – примеч. О. С.); Бог ваш и Бог отца вашего дал вам клад в мешках ваших; серебро ваше дошло до меня. И привел к ним Симеона. (Симеон приходит к ним, по крайней мере, Симеон жив – примеч. О. С.) И ввел тот человек людей сих в дом Иосифов и дал воды, и они омыли ноги свои; и дал корму ослам их. И они приготовили дары к приходу Иосифа в полдень, ибо слышали, что там будут есть хлеб» (Быт. 43, 20-25).

Ну, «будут есть хлеб» – это образное выражение, как у нас говорят: «Давайте чайку попьем?» Да и не только чай, а и все остальное. «И пришел Иосиф домой; и они принесли ему в дом дары, которые были на руках их, и поклонились ему до земли» (Быт. 43, 26). Вот здесь они второй раз поклоняются ему, а ведь было два сна – помните? И вот дважды уже повторяется вот это действие, когда они поклоняются Иосифу.

«Он спросил их о здоровье и сказал: здоров ли отец ваш (первый раз он о нем спрашивает: он же переживает за отца! – примеч. О. С.) старец, о котором вы говорили? жив ли еще он? Они сказали: здоров раб твой, отец наш; еще жив. [Он сказал: благословен человек сей от Бога.] И преклонились они и поклонились» (Быт. 43, 27-28). Вот здесь Иосиф допускает очень серьезную ошибку! Его братья называют Иакова рабом Иосифа, они говорят: «Здоров раб твой, отец наш», и Иосиф не возражает на это! И за это Иосиф умрет раньше всех своих братьев, он умрет очень молодым. Потому что он должен был возразить, что пожилого человека, старца, патриарха, пророка Бога назвали его рабом. Это же его отец! Здесь мы не видим, что он как-то реагирует на это: он промолчал. И истолкователи говорят, что за это, именно за это дни жизни его будут сокращены.

«И поднял глаза свои [Иосиф], и увидел Вениамина, брата своего, сына матери своей, и сказал: это брат ваш меньший, о котором вы сказывали мне? И сказал: да будет милость Божия с тобою, сын мой!» (Быт. 43, 29). Здесь он называет Вениамина сыном своим – это тоже оплошность, он – его брат! У Вениамина отец – Иаков, и Иосиф тут дважды как бы оскорбляет отца: первый раз он стерпел, что его отца называют его рабом, второй раз себя ставит на положение отца Вениамина.

«И поспешно удалился Иосиф (он, наверное, понял, что он как-то не так разговаривает, как-то не так реагирует на ситуацию! у него все смешалось внутри, тем более, он увидел брата единокровного и по матери и по отцу, – примеч. О. С.), потому что воскипела любовь к брату его, и он готов был заплакать, и вошел он во внутреннюю комнату и плакал там» (Быт. 43, 30). Здесь, конечно, мы начинаем понимать характер Иосифа: он не озлобился! Он сидел в тюрьме достаточно долго, кстати, но он не озлобился, он сохраняет чувствительность, он плачет, когда слезы подходят к его глазам. Но ему надо привести себя в порядок, потому что братья же могут догадаться!

«И умыв лице свое, вышел, и скрепился и сказал: подавайте кушанье» (Быт. 43, 31). Здесь, наверное, переводчики просто не знали, как перевести это слово. «Скрепился» – это значит, он мобилизует все свои силы, то есть он на пределе такого момента, что он сейчас сам себя разоблачит! Ему тяжело вести этот диалог! Ведь это же воспоминания, это чувства определенные нахлынули на него!

«И подали ему особо, и им особо, и Египтянам, обедавшим с ним, особо, ибо Египтяне не могут есть с Евреями, потому что это мерзость для Египтян» (Быт. 43, 32). Вот здесь мы видим, что Иосиф соблюдает заповеди дома Иакова: он не ест вместе с язычниками. Мотивация у него может быть такая, что он «слишком великий», чтобы с ним ели какие-то тут его рабы. Но и братьям он делает отдельный стол, потому что он понимает, что и они тоже не должны есть с язычниками.

Кстати, в Новом Завете содержатся очень серьезные запреты во взаимоотношениях с людьми другой веры. Сказано: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2Ин. 1, 10-11). Сказано: «Гнушайтесь их одеждой». И в Новом же Завете сказано: «И не ешьте с ними» (ср. 1Кор. 10, 27-28). Совместная трапеза – это проблема. То есть не каждого человека надо пускать за свой стол, где с вами едят ваши дети, ваши родные и близкие.

«И сели они пред ним, первородный по первородству его, и младший по молодости его, и дивились эти люди друг пред другом. И посылались им кушанья от него, и доля Вениамина была впятеро больше долей каждого из них. И пили, и довольно пили они с ним» (Быт. 43, 33-34). Вот здесь дважды повторяется слово «пили». Значит, много выпили. Почему? Потому что в Писании так просто слова не повторяются, и когда нужно поставить какой-то акцент, то слово встречается дважды. Это значит, что говорится о том, что действие совершалось не один раз. «И пили, – и дальше добавляется, – и довольно пили они с ним». То есть это была трапеза, которая длилась довольно долго, но, при этом, соблюдался закон не вкушать с язычниками, и он братьям своим создал такие же условия.

Вот сейчас мы должны обсудить очень важную тему. Мы с вами уже неоднократно говорили о том, что праведные люди еще до дарования Моисеева закона закон соблюдали. Но являлся ли для них закон законом, если Бог его еще не установил? Вот такой, может быть, сложно поставленный вопрос. То есть мы видим, что Авраам платит десятину Мельхиседеку, Ной отделяет чистых животных от нечистых, Иосиф соблюдает чистоту стола, за которым ест и для себя, и для своих братьев: они не питаются вместе с язычниками. Все эти законы появятся значительно позже. Следовательно, какие же были мотивы и побуждения все это исполнять? Они действовали по личной инициативе, пророческим духом они предвидели, что именно так поступать правильно, потому что они были пророки Божии.

Но, при всем при этом, они могли и эти принципы обходить, потому что они не были даны как законы. Единственными законами, которые были даны Богом на тот момент, были законы, данные Ною: не вкушать пищи с кровью, не выдирать кусок из живого животного, казнить убийц. Был закон против самоубийства и, естественно, был закон о суде. Вот эти законы существовали, и они были обязательны. А вот то, что пророки исполняют, и очень подробно исполняют: например, Авель приносит жертву «от первородных стада, от тука их» точно так, как записано в Книге Левит – это были побуждения исполнить всякую правду!

И сразу возникает вопрос: а вот когда люди уже получили заповеди от Бога и стали их исполнять, кто находится на более высоком положении: тот, кто еще не получил, но уже исполняет закон, или тот, кто, получив закон, знает, что он получен от Бога и его исполняет без побуждений, а из самого факта, что это – Божий закон? И, как это не покажется странным, те люди, которые знают закон и исполняют его, находятся на более высоком духовном уровне. А те, которые руководствуются только побуждением – на более низком. Побуждение, если оно связано с пророческим духом, не может решить все тонкости закона. Да, Иаков соблюдал закон, но где-то он его и нарушал. Но это – побуждение! Он же женился на двух родных сестрах, на Рахили и Лии! А жениться на сестрах закон запрещает! Да, Авраам исполнял закон, но он вкушал мясную и молочную пищу одновременно, когда трем путникам он предложил и молочную пищу, и мясную...

Читать всю лекцию >>





Внимание!!!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«Духовно-Просветительский Центр Свято-Троицкой Сергиевой Лавры»,
а при размещении в сети Интернет – гиперссылку на наш сайт:
http://www.lavra.tv/